Интервью

SN: Елена, расскажите немного о себе. Какое у Вас образование, как Вы пришли в комбикормовый бизнес, как давно работаете на этом рынке?
Е.К.: У меня два высших образования. Первое - инженер-химик-технолог, и это образование я получила в одном из ведущих вузов Среднего Урала – в Уральском политехническом институте. Второе, финансовое образование, я получала, уже будучи Генеральным директором компании, в Финансовой академии при Правительстве Российской Федерации, где была одним из участников Президентской программы подготовки управленческих кадров, на протяжении года обучалась специальности «Финансовый менеджмент». Ну и, конечно, в силу реалий сегодняшнего дня необходимо регулярно обновлять свои профессиональные знания, поэтому в моем багаже и обучение в Международной Промышленной Академии, и зарубежные стажировки - в США и во Франции.
В компании «ВитАргос-Россовит» работаю с сентября 1999 года – то есть уже почти 13 лет. Как и многие в то время, в кормовой бизнес я пришла совершенно случайно – по приглашению друзей, которые знали мои деловые и профессиональные качества, и предложили мне попробовать свои силы.

SN: Как поменялся рынок за эти 13 лет?
Е.К.: Если говорить о конце 90-х, то можно сказать, что профессионалов на рынке можно было пересчитать по пальцам. Среди специалистов среднего звена – зоотехников, технологов на комбикормовых заводах – было немного людей с высоким уровнем профессионального образования, российский кормовой рынок был закрытым, а общение с зарубежными специалистами сводилось к минимуму. В целом, период с конца 80-х и до конца 90-х – период просто потерянного времени для развития. Это относится не только к комбикормовому рынку – была разрушена вся экономика. Люди оказались не у дел после окончания института – они занимались торговлей, «челночили»... Тогда мало кто имел возможность работать по той специальности, которой учился в ВУЗе. Зоотехники не могли работать на птицефабриках и свинокомплексах, многие хозяйства разорялись и стояли пустыми, технологи на заводах оставались без работы, заводы останавливались – была страшная ситуация, сегодня уже всем ясно, что российская экономика потеряла тогда очень многое, и в первую очередь, был утерян кадровый потенциал.
Времена изменились, и сегодня мы работаем уже с настоящими профессионалами, высокообразованными специалистами с широким кругозором – они зачастую узнают о новинках даже раньше консультантов, которые, казалось бы, должны их привносить. То есть изменения произошли колоссальные!

SN: Подъём пошёл с начала нулевых?
Е.К.: Да. Заметный подъём начался году в 2003-м, по моим оценкам произошли серьёзные вливания в нефтяной рынок, в газовую отрасль, и соответственно, накопленные там деньги стали вкладываться в другие отрасли, в том числе и в сельское хозяйство.

SN: Этот рост продолжается до сих пор?
Е.К.: Рынок же очень чувствителен, и год от года множество факторов влияет на то, насколько быстро или медленно он растёт. Если Вы посмотрите на перспективы и планы развития Росптицесоюза, Национального Союза свиноводов России на ближайшие три года, Вы увидите, насколько активный ожидается рост. Возможны, конечно, и сдерживающие факторы – допустим, погодные явления. Ведь то, что случилось летом 2010 года (засуха и пожары, сгубившие большую часть урожая), отразилось на всём рынке: и на поголовье скота, и на производстве кормов, и на таких вспомогательных отраслях, как производство премиксов и концентратов, мы же все взаимосвязаны… Но, тем не менее, общая динамика, конечно, направлена на рост.

SN: Одним из наиболее острых вопросов на рынке остаётся вопрос регламентации кормовых добавок. В каком состоянии всё находится на данный момент?
Е.К.: Обсуждение проекта Технического Регламента Таможенного союза уже выходит на завершающую стадию перед тем, как он будет передан на обсуждение в ВГС (внутригосударственное согласование), и можно сказать, что основные острые моменты там сняты. До последнего момента один вопрос оставался нерешенным – регистрация белково-витаминно-минеральных концентратов. У российской стороны есть единая выработанная позиция, она уже озвучена: эти продукты не должны проходить госрегистрацию, также как и корма, и премиксы. Однако у Россельхознадзора было своё мнение на этот счёт. Но в начале июля состоялось совещание у господина Непоклонова, где Евгений Анатольевич выслушал наше мнение, как представителей отраслевых союзов (Российского зернового союза и Союза комбикормщиков). Было подчеркнуто, что представители бизнеса, которые хотят работать по правилам, не уходят в тень, они спорят и отстаивают своё мнение – это было отрадно услышать. Нам очень хочется верить, что всё-таки будет принято правильное решение и Россельхознадзор поддержит официальное мнение Российской стороны без указания обособленной позиции.

SN: То есть прогресс в этой работе очевиден?
Е.К.: Пока да. Хорошо, что наконец-то стали общаться с бизнесом. У меня большое удивление вызывала ситуация, когда началось обсуждение техрегламента – по сути дела, это основополагающий документ, призванный заменить существующие на сегодня ГОСТы – без участия в его разработке всех заинтересованных сторон. Текст нового документа выносился на публичное обсуждение, но вместе с тем не было единого звена, которое мобилизовало бы всё бизнес-сообщество. Люди в большинстве своём инертны, не хотят принимать участия в диалоге, а потом рождаются законы, которые нас не устраивают. Но ведь правильные законы и не будут появляться, пока мы все не включимся в работу и не начнём требовать то, что нам нужно.

SN: А когда всё-таки удастся принять эти два регламента – регламент Таможенного союза и административный, – они сильно изменят жизнь отрасли, или, может быть, ничего не изменится, или понадобятся какие-то дополнительные законы?
Е.К.: Правильно ставите вопрос. Ситуация такая: технический регламент о безопасности кормов и кормовых добавок – лишь одна составляющая большой, скажем так, группы документов. Если мы посмотрим на европейскую практику, там во главе всего стоит Закон – в данном случае, Закон о кормах (которого, кстати, в России нет. Об этом мы сейчас активно говорим - подобный Закон в России необходим, и его надо разрабатывать).
Закон о кормах не существует без регламентов и директив, которые делают отношения на рынке прозрачными, основательными, и самое главное – регулируемыми законодательно. Европейское законодательство четко регламентирует допустимые функции участников рынка. Например, фермер не имеет права производить корма – просто в силу того, что у него нет достаточных знаний о том, какие компоненты использовать, в каком количестве их смешивать, и так далее. То есть он имеет право купить готовый комбикорм, и по инструкции, по определённой рекомендации кормить то или иное животное. Комбикормовый завод, в свою очередь, не имеет права покупать и использовать отдельные микродобавки (такие как витамины и ферменты) и произвольно их у себя смешивать, потому что оборудование комбикормового завода не рассчитано на маленькие дозировки компонентов смешивания. И только следующий производитель, такой как производитель премиксов или концентратов, имеет, согласно Закону, право приобретать отдельные микрокомпоненты, смешивать их в определённом соотношении и последовательности, и предлагать рынку тот или иной готовый продукт. Но, в свою очередь, премиксёры и производители концентратов тоже имеют определенные обязательства - покупать только сырье, имеющее подтверждение его безопасности и, конечно, включать в состав премиксов и концентратов только зарегистрированные кормовые добавки, то есть те, которые прошли государственный контроль, и имеют инструкцию о правилах их применения. Специализированные компании-производители обязаны понимать всю степень ответственности, возложенную на  них. Это аксиома в Европе – там все знают эти правила и строго их соблюдают. И если мы к этому придём, это будет правильно.

SN: Но эти два регламента, по крайней мере, позволят свободнее вздохнуть по части регистрации?
Е.К.: Во-первых, да, мы вздохнём свободнее по части регистрации (нам не придется регистрировать премиксы и концентраты, а именно так работает весь цивилизованный мир), а во-вторых, всё-таки мы говорим о прозрачности рынка. Можно обязать тех.регламентом регистрировать все подряд - и добавки, и сырьевые компоненты, и премиксы, и концентраты, и корма, наконец, но это не значит, что эти требования будут исполняться. Не потому, что бизнес не хочет тратить деньги – вопрос-то не в этом, а в том, что физически невозможно регистрировать изменения в каждой рецептуре корма или концентрата, потому что на процесс регистрации требуется от 4 до 6 месяцев, а замена сырья, допустим, произошла сегодня, и продукцию надо отгрузить через 4 дня. То есть, на это физически нет времени, при этом и необходимости такой тоже нет!
Если производитель понимает, что он использует уже зарегистрированные компоненты, то в каком соотношении их смешать, знают специалисты этого предприятия, но никак не специалисты госоргана по регистрации. И не надо функцией госрегистрации подменять функцию госконтроля, это разные вещи.
Сегодня российский бизнес не говорит, что контроля много – мы говорим, что его мало! Зачастую предприятия в регионах работают бесконтрольно, потому что реорганизация ветеринарной службы не пошла на пользу делу. Сколько времени потребуется на переориентацию службы на оперативный контроль за ежедневной деятельностью производителей, сказать сложно.

SN: Ещё не так давно говорили о том, что у комбикормовой отрасли нет такого сильного лобби, как, скажем, у свиноводов. Можно ли говорить о том, что вокруг нынешних проблем отрасль, наконец, сплотилась?
Е.К.: Я думаю, мы в начале этого этапа. Ещё два года назад в Министерстве сельского хозяйства не было даже специалиста по кормам, это правда. И  об этом «кричали» все комбикормщики: отрасль брошена, ею никто не занимается. Я бы не стала употреблять термин «лоббирование» исключительно в отрицательном толковании. Мы же все понимаем, что лоббирование – это некий процесс по продвижению интересов корпоративных структур, а также представляющих их профессиональных лоббистских фирм и общественных организаций, в органах государственной власти, с целью добиться принятия выгодного для них политического решения.  Для меня ясно, что этот процесс может быть направлен и в положительном направлении, когда лоббируемые решения не продавливаются исключительно в интересах одной отрасли и в ущерб, допустим, другим отраслям.
Благодаря нашей активной деятельности наконец-то в Министерстве сельского хозяйства знают о том, что производители комбикормов и кормовых добавок не разрознены, у нас есть отраслевые союзы. Хорошо, что чиновники начали осознавать, что бизнес - это первооснова, и что без защиты интересов бизнеса ничего не получится; известная истина – не надо помогать бизнесу, надо не мешать ему.  

SN: Союз комбикормщиков наладил сотрудничество с FEFANA. Присутствие европейских стандартов на нашем рынке уже чувствуется, или нашим потребителям всё равно, есть ли они, нет их? Та же система качества для потребителя – пустой звук?
Е.К.: Нет, конечно, не пустой. Начнём с того, что еще в 2007 году вышло Постановление правительства, которое говорит о том, что все российские нормативные акты должны быть приведены в максимальное соответствие с европейским законодательством. То есть и кормовой рынок, и вся наша страна идут в этом направлении, и рано или поздно, хотят чиновники или не хотят этого, хотят отдельные производители или нет, всё равно мы будем выстраивать свои законодательные документы именно в этом направлении.
Можно убедиться в этом на примере участия предприятий в аттестации систем качества.  На сегодняшний день многие комбикормовые заводы прошли аттестацию по системе качества ISO, многие получили аттестацию по системе HAССP, а сейчас уже некоторые холдинги задумываются о прохождении аттестации в системе GMP (Good Manufacturing Practice или Надлежащая производственная практика). Эта система совсем недавно распространялась исключительно на фармацевтические предприятия, но сейчас уже внедряется для контроля производства продуктов питания, пищевых добавок, активных ингредиентов. То есть разговоры о системе качества - далеко не пустой звук. Серьезные  и жесткие требования комбикормовые заводы начали предъявлять поставщикам концентратов, премиксов и отдельных видов сырья. Таким образом, все участники рынка вынуждены отслеживать и налаживать процедуры контроля на своих предприятиях. В этом направлении мы движемся очень уверенно, и мне это нравится.

SN: Сложно ли соответствовать европейским стандартам в российских реалиях?
Е.К.: Сложнее всего начать процедуру оформления. Существуют огромные требования к документальной подготовке, и, как правило, просто не хватает специалистов на местах, которые бы подготовили эти документы. Подготовительная работа на разных предприятиях занимает от 6 до 12 месяцев. Конечно, очень важно не просто получить подтверждение, что твоё предприятие соответствует  определенной системе качества, а действительно наладить мониторинг, чтобы каждый сотрудник предприятия был вовлечён в общий процесс и понимал, почему надо делать так, и нельзя делать вот так. Самое сложное именно поменять сознание, российский менталитет. Но я знаю много хороших примеров среди отечественных предприятий, где система качества реально работает.

SN: Были случаи, что предприятие получало сертификаты качества, а потом отказывалось от них, столкнувшись с бюрократией – делали вывод, что в российских условиях это никому не нужно. То есть на самом деле потребители об этом всё-таки спрашивают?
Е.К.: Начинают спрашивать. Особенно сейчас, когда многолетний вопрос о нашем вступлении в ВТО подошёл к своему логическому завершению. Придётся нашим производителям к этому событию подстраиваться. Требования будут едиными ко всем участникам рынка, и разделять всё на локальное и зарубежное не удастся. Российские производители должны будут позаботиться о  соответствии требованиям зарубежных рынков, и я не считаю, что это плохо. Другой вопрос, что в каждой системе есть нюансы – действительно, где-то проскальзывают излишки бюрократии, но, тем не менее, то, что системы контроля позволяют ввести некий порядок в организацию производства, это правда, это признано всеми, и ничего плохого здесь нет.

SN: Когда мы вступим в ВТО и у нас установятся общие правила игры, мы ведь окажемся в неравном положении, т.к. мы всё-таки импортозависимы в аминокислотах, витаминах и т.д. Как Вы думаете, это изменится хотя бы в далёкой перспективе?
Е.К.: Это будет зависеть только от того, какие именно «правила игры» будут установлены на нашем внутреннем рынке. Почему все названные Вами производства «рванули» в Китай в 90-е годы? Потому что в тот период именно там были созданы лучшие условия экономического характера для больших инвестиций. Можно было вложить деньги  (а это огромные деньги, речь идёт о десятках миллионов долларов) для строительства аминокислотных или витаминных заводов…
Сейчас мало кто помнит, что по окончанию 80-х наша страна была в тройке мировых лидеров на рынке фармпродукции и биотехнологий. Теперь мы безвозвратно свои позиции утеряли – всё перешло к Индонезии и Китаю, и когда лидерство снова придёт к нам, и придёт ли вообще, будет зависеть только от того, сумеет ли наша страна создать такие же хорошие условия для инвестирования в эту отрасль.
Конечно, российский кормовой рынок ощущает отрицательное влияние полной импортозависимости по сырью, потому и в ценовой войне с зарубежными конкурентами мы проигрываем. Но с другой стороны, никто не мешает странам, вступившим в ВТО, ввести какие-то защитные меры для поддержки своего производителя – и вот над этим надо думать и государству, и бизнесу, и объединять усилия по уравниванию позиций отечественных и зарубежных производителей. Заметьте, я не говорю о создании исключительных условий для «наших». Я подчеркиваю – нам необходимы действительно равные условия для добросовестной конкуренции, а сегодня их нет.

SN: Производство важнейших кормовых компонентов в основном перешло в Китай. Можно ли сказать, что качество производимой там продукции достаточно высоко, или по-прежнему лучше покупать отдельные продукты, например, в Европе?
Е.К.: На самом деле многие крупные европейские производители – такие как Adisseo и BASF – имеют свои заводы в Китае. Наша компания, INVIVO GROUP, тоже имеет производство в Китае. Так что тут я бы рассматривала вопрос, под чьим контролем осуществляется производство. Если контроль производства налажен (возвращаюсь к системе качества), то без разницы, чьи руки это производят: индонезийские, китайские, российские или европейские.  

SN: А Ваша компания в каких странах закупает сырьё?
Е.К.: Сейчас мы всё сырьё покупаем только на российском рынке, а продукция сюда поступает, конечно, со всего мира. Если мы говорим о витаминах, то у нас контракт непосредственно с «Адиссео Евразия», а также с их дилерами – всё зависит от того, какую цену они могут нам предложить: это один из ключевых моментов. Второй немаловажный момент – конечно, вопрос качества. Потому что, какая бы низкая цена ни была предложена на лизин, например, из Китая, если мы будем видеть, что его качество не соответствует заявленному, мы не будем покупать этот продукт. У нас есть своя лаборатория; также мы пользуемся услугами независимых аккредитованных лабораторий. И для всего сырья мы в обязательном порядке осуществляем входной контроль, чтобы быть уверенными в качестве того, что используем.

SN: Как вообще в России обстоит дело с лабораторными исследованиями?
Е.К.: Прямо скажем – плоховато. Потому что очень мало аккредитованных лабораторий, мало хорошего оборудования, мало грамотных специалистов, умеющих работать на этом оборудовании. Можно поставить отличный хроматограф или отличный спектрограф, но если специалист не умеет на нём работать, от этого не будет никакой пользы.
По поводу независимости лабораторий – я бы поставила тут большой знак вопроса. Потому что в Европе нет такого понятия, как независимая лаборатория, которая финансируется откуда-то извне. Любая лаборатория требует больших финансовых затрат на оборудование, на реактивы, на посуду, на проведение исследований и абсолютно без разницы, кто ее владелец. Главное, чтобы отношение у специалистов было непредвзятым. Сейчас такое возможно, поэтому и у потребителей соответствующее отношение к российским лабораторным исследованиям, и у нас самих, ведь мы зачастую вынуждены не доверять полученным результатам.
Часто бывает так: покупатель сдал в одну лабораторию отобранный от партии образец, получил один результат; поставщик делает анализ этого же образца в другой лаборатории – а результат-то расходится! И какому из них доверять? Все в недоумении, как быть, и как это использовать. Я уже несколько лет пытаюсь инициировать проведение межлабораторных сравнительных испытаний, когда единый образец будет подготовлен каким-нибудь уважаемым заведением, например, лабораторией ВНИТИП (ее руководство выражает готовность на проведение таких испытаний), и передан в закрытом виде лабораториям-участникам испытаний. Когда мы увидим, какие будут получены результаты по итогам исследования унифицированного контрольного образца – вот тогда можно будет о чём-то говорить…
А сегодня часто просят, чтобы образцы были сданы куда-нибудь в Европу: там никогда себе не позволят написать, даже при какой-то «родственной» или дружеской  связи, что в образце всё хорошо, если на самом деле выявлен недостаток какого-либо компонента. Европейцы дорожат своим именем и международной аккредитацией. Хорошо бы привести к этому и наши лаборатории.

SN: В Европе своя лаборатория есть у каждой компании?
Е.К.: Далеко не у каждой. Это действительно очень дорогое удовольствие. Только очень крупные компании или холдинги могут себе позволить содержать хорошо оснащенную лабораторию.
Я не говорю сейчас о какой-то маленькой лаборатории, которая делает исключительно физико-химические анализы - органолептику, влажность, крупность – это несерьёзно, это может и должен уметь делать любой комбикормовый завод. У нас ситуация с лабораториями, о которой я Вам рассказала, привела к тому, что каждый завод старается оснаститься по максимуму, закупая всевозможные анализаторы и полагая, что это решит все проблемы с качеством, и сталкивается с новыми вопросами – реактивы, стандарты, поверка, обучение специалистов и т.д.
В Европе на предприятиях  используют экспресс-методики: поступило сырьё, и на очень быстром анализе, за короткое время можно понять: соответствует ли оно качественному удостоверению или нет. И этого вполне хватает. А вот действительно серьёзные исследования должны проводить аккредитованные центры, где установлено дорогостоящее оборудование и работают узкие специалисты.

SN: Таможенные пошлины сильно увеличивают цены? Говорят, что чуть ли не вдвое.
Е.К.: Дело в том, что сама таможенная ставка не так уж и высока, хотя два последних года отраслевые Союзы бились за то, чтобы таможенные ставки на сырьё опустить до нуля, и при этом поднять ставки на ввозимую готовую продукцию. Это было бы логично. И так принято в мире: если хочешь развивать собственное производство, открой дорогу дешёвому сырью и создай заградительные барьеры в виде дорогой таможни для ввоза аналогичной готовой продукции.
Но на деле мы не нашли поддержки как раз у собственных потребителей, птицеводов и свиноводов, вернее, у руководства соответствующих национальных союзов. Получается, что им без разницы, какой будет использоваться продукт – импортный или российский, главное, чтобы было дешевле при выращивании поголовья. Я думаю, эту позицию нельзя считать государственной. Ведь для самих птицеводов и свиноводов существует программа государственной поддержки, в том числе и  по созданию квот на ввоз импортного мяса.
Представьте ситуацию, когда завтра мы с Вами скажем, что нам без разницы, как покупателям, чью курицу или свинину покупать, главное, чтобы дешевле. Когда у участников рынка нет единой позиции, очень сложно отстаивать интересы отечественных производителей! А я еще раз повторю – мы не требуем преференций, мы просим только уровнять условия между нами, отечественными производителями кормов и кормовых добавок и нашими зарубежными конкурентами.
Тем не менее, возвращаясь к вопросу, отвечу: цена на импортируемое сырье растёт не за счёт увеличения пошлин, а за счёт «скрытых затрат» - затрат на ту же регистрацию. Государственная регистрация одного продукта стоит порядка 250 тысяч рублей. Причём названная мной сумма – это только официальная цена ВГНКИ за проведение государственной экспертизы одного наименования витамина или одной кормовой добавки (фермента, красителя, ароматизатора). Помимо этих затрат надо оплатить подготовку досье – а правильно его составить, чтобы не получить отказ, опять-таки, не под силу любому сотруднику фирмы. Приходится пользоваться услугами компетентных в этих вопросах компаний-агентов.
Мы зарегистрировали в 2012 году одну добавку французского производства. Она разработана в Европе, её активно используют во многих странах мира – в Азии, в ЮАР, в Китае, в самой Европе; с результатами ее применения ознакомлены наши клиенты в ходе выездных обучающих семинаров, и они хотят ее покупать и использовать. Так вот цена вопроса по регистрации для нас составила 400 тысяч рублей – это безумно дорого! Поэтому, прежде чем вводить что-то новое в российские рационы, надо десять раз подумать, отработает ли добавка свою возросшую цену.

SN: Очень многие наши производители до сих пор относятся к ВТО негативно. Каково Ваше отношение к этому вопросу – действительно ли ВТО сильно ударит по нашему животноводству, или это излишний пессимизм?
Е.К.: Я не считаю это излишним пессимизмом. С точки зрения влияния на российское сельское хозяйство в этом больше отрицательного, чем положительного – надо смотреть правде в глаза. Когда мы говорим, что мы получаем возможность выйти на открытый рынок, давайте понимать, что никакая Европа к себе просто так нашу продукцию не впустит. Мы видим примеры проблем еврозоны, в той же Греции. Почему Греция в таком плачевном состоянии? Потому что после вступления в еврозону ей было понятно объяснено ведущими странами: вот эти продукты мы от вас видеть не хотим, вино у нас есть испанское и французское, масло у нас итальянское, и так далее – и страна оказалась в очень зажатом положении. То же самое происходит с Венгрией, которая не знает, куда реализовать продукты аграрного производства – фрукты, овощи. Раньше это был сбыт на Советский Союз, который потреблял все произведенное в маленькой Венгрии, потом они возлагали надежды на еврозону – что они туда вступят, и начнётся счастливая жизнь. Не началась! И искать иные рынки сбыта приходится самим венгерским овощеводам, а потребители этой страны покупают в супермаркетах испанские помидоры и огурцы.
Скоро то же самое может произойти здесь. Почему? Потому что российский производитель на самом деле находится в неравных условиях. Себестоимость производства здесь гораздо выше, чем в Европе. Там производство продукции сельхозназначения дотируется – какими бы словами этот процесс  не назывался, какими бы терминами не вуалировался, по факту это так: литр молока дотируется, произведенный килограмм свинины дотируется, выращенные овощи тоже дотируются, тем более если вся сельхозпродукция вывозится за рубеж. И если мы не введём такие же меры по защите сельхозпроизводителя здесь, мы проиграем. Выводя страну на рынок ВТО, похоже, думали о других отраслях, но никак не о сельском хозяйстве.

SN: Получается, выживут только высокотехнологичные холдинги и сильные хозяйства, а слабые погибнут. Вы ожидаете в связи с этим кризиса в комбикормовой отрасли, опасаетесь того, что рядовой потребитель не сможет себе чего-то позволить?
Е.К.: Я помню 90-е годы, когда российский потребитель вообще ничего себе позволить не мог, кроме «ножек Буша». Страна, пережившая несколько катаклизмов, конечно же, выстоит, но в каком виде и какой ценой – будет видно. Очень многое зависит от того, какие решения будут приняты наверху, и как люди на местах смогут этим воспользоваться.
То, что выбывают слабые игроки – закон рынка, и здесь ничего страшного нет. А вот когда одинаково дотируют всех – и удачные хозяйства, и явных слабаков, – это не здорово. Поддерживать надо, конечно же, сильного. Другой вопрос – надо понимать, что произойдет со слабыми, чтобы люди в очередной раз не оказались брошенными, как однажды у нас стали брошенными на произвол две трети страны…

SN: Афанасьев часто говорит о том, что животных у нас до сих пор кормят неправильно –  неоправданно большую долю в комбикормах занимает зерно. Но для хозяйств это получается дешевле. Есть ли опасность, что после вступления в ВТО доля зерна в комбикормах станет ещё больше, поскольку правильно кормить станет ещё дороже?
Е.К.: Давайте вернёмся к вопросу о том, как с этим обстоит дело в Европе – хозяйство вообще не должно решать, чем кормить животных; оно должно кормить животных тем, что ему предлагают специалисты. Дешёвый корм сам по себе – не залог экономики в целом. Если предприятие занимается производством свинины или мяса птицы или яйца, оно должно понимать, что его основная задача – получить максимум эффективности в своей деятельности.
Я не открываю Америку, говоря сейчас, что полнорационный корм обходится однозначно дороже, чем просто кормление зерном, но по факту затраты на его приобретение с лихвой окупаются увеличенными привесами, большей продуктивностью. Только те, кто не хочет этого слышать, те, кто не понимает, как этим воспользоваться, по-прежнему кормят зерном и считают, что это для них самый экономичный вариант. Да, можно кормить курицу корочками хлеба, как бабушки в деревнях, но тогда и яйцо получается раз в три дня! Но как только бабушка приобретает кормовую добавку и начинает добавлять ее в рацион, она удивляется – курочки-то каждый день несутся!
Мы в самом начале нашего разговора обсуждали, что потребители сейчас стали грамотными, поэтому они понимают, что экономить надо на чём-то другом, но не на кормовой составляющей. В России корма дороже, например, чем в Америке – если там дёшево выращивать сою и кукурузу, они и кормят соей и кукурузой, и, конечно, себестоимость выращивания бройлера у них будет вдвое дешевле, чем у нас. А  мы везём те же продукты из Америки, значит, имеем серьезное удорожание этих кормовых материалов. Судите сами: первая накрутка – логистика, вторая – таможенная пошлина, третья – хранение на складах. Вот так и идет нарастание себестоимости.

SN: Часто ли приходится сталкиваться с закостенелым мышлением российских потребителей?
Е.К.: Потребители – это, прежде всего люди. А все люди разные – кто-то очень бодро реагирует на любые предложения и открыт к обсуждениям, кто-то из руководителей считает, эта тема не моя, вот у меня есть зоотехник, пусть он и разбирается, а насколько он глубоко разбирается, это уже следующий вопрос. К сожалению, бывают такие предприятия, когда смотришь – прошло пять лет, и предприятие продано: оказалось экономически несостоятельным. Всё зависит от людей.

SN: Многие жалуются, что в сельское хозяйство не идёт молодёжь, то есть в этой сфере работают люди старшего возраста. Им свойственен консерватизм?
Е.К.: Знаете, я в своей практике встречаю как раз очень много молодёжи, особенно за последние три года. Есть целые холдинги, куда приходит работать исключительно молодёжь (если мы считаем молодёжью, допустим, людей 30-летнего возраста) – они  перспективные, грамотные, у них современное мышление, с ними приятно общаться: видишь, что есть отклик, они понимают, о чём ты говоришь.
Очень важно, чтобы в руководстве оказывались люди с правильным пониманием ситуации и хорошим стратегическим мышлением. Потому что если менеджеры сами завязаны на достижение результата, они под себя выстраивают кадровую политику. Старшее поколение специалистов, бывает, поначалу настороженно встречает «неопытную молодежь», но потом начинают видеть, что действительно есть отдача, и начинают прислушиваться к новым идеям. Такие примеры тоже есть.

SN: Комбикормовая отрасль в последнее время очень сильно выросла, стала высокотехнологичной, конкуренция между производителями обострилась. В чём секрет Вашей компании в сохранении своего места под солнцем?
Е.К.: Главный принцип в работе мы определили изначально - всегда соответствовать требованиям клиента. Клиенты всегда знали и могли быть уверенными, что мы не обманываем. Премиксы – особый продукт, долго и дорого обойдется досконально проверить в каждой партии содержание заявленных витаминов и минералов; некоторые виды добавок и вовсе невозможно проверить лабораторным путем. Поэтому один из наших секретов – честность по отношению к клиентам.
Кроме того, мы всегда с готовностью для клиента можем поменять свои графики производства, сместить их, продлить рабочую смену, если это понадобится. Этой мобильностью мы себя очень сильно поддерживаем, потому что клиент знает, что на нас всегда можно положиться, даже в самой критической и авральной ситуации, когда заказ нужен экстренно.
Это не пустой звук – есть клиенты, которые работают с нами с самого начала, и клиенты, которые пришли к нам 10 лет назад, и тоже до сих пор работают с нами; есть те, кто поработал с конкурентами, попробовал новинки, и вернулся к нам.
Все, кто работает на производстве, знают, что могут быть какие-то незапланированные срывы или сбои. Главное, как ты выходишь из этой ситуации. Мы своих клиентов уважаем и своей репутацией на рынке дорожим, поэтому делаем все возможное, чтобы у потребителей не осталось осадка от общения с нами, поэтому и клиенты так нам доверяют.

SN: Какие инновации, на Ваш взгляд, будут внедряться в ближайшие годы в комбикормовой отрасли?
Е.К.: И сейчас, и в ближайшие 5 лет будут включения новых кормовых добавок, которые несут в себе функции дополнительного извлечения энергии и дополнительной питательности, улучшения усвояемости, погашения или снижения бактериологических фонов в организме животного – пока всё идёт по этому пути. Говорить о том, что будет что-то такое взрывное, неожиданное, я пока не могу, потому что такой информации нет. Жаль, конечно, что российская наука от всего этого отстаёт.
 
SN: То есть до России инновации доходят достаточно долго?
Е.К.: Да, в силу опять-таки наших административных барьеров. Хотя Россия готова всё это использовать – потребители говорят: «Да, мы будем это пробовать. И это тоже». Это можно чётко отследить на примере объёма журнала «Ценовик»: если взять его номер пятилетней давности, я думаю, что не обману – его объём был в два раза меньше. Это наглядно показывает, насколько вырос рынок сырья, насколько больше новинок предлагает сегодня рынок. Так что инновации-то доходят рано или поздно, но это зарубежные инновации.

SN: Какое оборудование у Вас стоит в Ефремове?
Е.К.: Часть оборудования осталась от специализированной премиксной линии английской фирмы “Simon Baron”, которой был оснащен Ефремовский биохимзавод, единственный, кстати, в советское время владелец вертикальной линии смешивания. Все остальные премиксные производства на тот момент были итальянские, с горизонтальной подачей сырья. Поэтому всегда отмечалось, что Ефремов выдаёт гомогенную продукцию, с высокой точностью смешивания сырья – оно поступает без горизонтальных перемещений, без слёживаний, напрямую в миксер, где происходит процесс смешивания, а далее - фасуется в мешки.
Основная же часть технологической линии прошла замену - у нас уже поменялось и весовое оборудование, и линия упаковки, и смеситель, и программное оснащение этой линии. Кроме того, мы хотим к 2014 году иметь у себя два производственных потока: отдельно будет премиксная линия, отдельно концентратная. Это позволит нам делать две разные группы продуктов одновременно и увеличить мощность производства. И конечно, будет серьезное обновление всей окружающей инфраструктуры – новые склады, новые силоса для сыпучих продуктов.

SN: А российского оборудования на заводе нет?
Е.К.: Ну почему же? Есть. У нас, например, подача масла производится оборудованием компании «Технэкс», и у нас к нему нет никаких замечаний.

SN: То есть то, что говорят о российском оборудовании для комбикормовых заводов, будто оно неконкурентоспособно, - неправда?
Е.К.: Называть его неконкурентоспособным я бы не стала. В принципе оно достаточно конкурентоспособно по цене, просто при выборе поставщика оборудования необходимо принимать во внимание и другие факторы. Например, при проведении тендера на поставку нового оборудования, оцениваем его мощность, гарантии по надёжности, возможности по дальнейшему сервисному обслуживанию, и, конечно, по цене. И если российское оборудование сопоставимо по цене с зарубежными аналогами, встает вопрос: почему и что предоставляется за ту же цену? Когда, например, сравнивают мою продукцию с зарубежной, и спрашивают, почему у нас такая же цена, у меня есть для этого объяснения, и наверняка такие же объяснения должны быть и у российского производителя оборудования. В частности, в виде ответов на следующие вопросы: как будет осуществляться сервис, как долго будут везти запчасти, как быстро приедет наладчик? И если российский производитель сможет обеспечить меня, как российского же потребителя, требуемым уровнем сервиса, я думаю, здесь не встанет вопрос о неконкурентоспособности. Разве что, российский «авось» сыграет свою роль, и ответом будет: «мы оборудование произвели, поставили, а больше мы ни за что не отвечаем, делайте что хотите» – тогда потребитель будет вынужден склониться в сторону хорошего сервиса, при одинаковой цене.

SN: Кого из своих конкурентов вы могли бы выделить, похвалить?
Е.К.: Достойных конкурентов хватает. В каждом регионе есть надёжный производитель, те, кого мы знаем много лет, с кем мы готовы обсуждать вопросы.
Мы не говорим о компаниях-однодневках, которые сегодня появились, а завтра исчезли: мы их даже конкурентами не считаем, жизнь сама всё расставляет по местам. Но, безусловно, компании-долгожители заслужили право быть надёжными поставщиками на кормовом рынке, и к ним клиенты относятся так же уважительно, как к нам, потому что это зарекомендовавшие себя компании.

SN: Сегодня многие предлагают на рынке как разработку рационов, так и продажу готового продукта. Что больше востребовано среди Ваших клиентов?
Е.К.: Наш конёк – индивидуальные разработки. Если говорить о процентном соотношении, то процентов 80 – наши разработки под конкретных клиентов и процентов 20 – готовые формулы.

SN: Сколько времени в среднем занимает разработка?
Е.К.: Зависит от того, что хочет клиент. В принципе, в течение плотной, продуктивной рабочей недели можно полностью разработать оптимальную программу кормления с хорошими рецептами для определенного потребителя. Это и есть индивидуальный подход.

SN: Расчёт производится с помощью специальных программ?
Е.К.: Да. Есть специальные программы расчета рецептур кормления – их несколько. Мы пользуемся и французской программой – с европейской матрицей расчёта кормовых веществ, и одной из известных российских программ. Есть программы-аналоги, разработанные в других странах. Всё зависит от того, какой программой специалист привык пользоваться.

SN: Для клиентов из разных регионов учитываются ли каким-то образом природно-климатические особенности?
Е.К.: Самое важное, чтобы программа расчёта рационов могла учитывать показатели по разным видам сырья. Потому что пшеница, выращенная на Алтае, в Оренбурге и Ставрополье – это три разных вида пшеницы со значительно различающимися показателями.  Кроме того, показатели у пшеницы нового урожая будут отличаться от прошлогодних и они  тоже должны попасть в расчетную программу..
Французская матрица позволяет внести все эти данные в базу, и при расчёте питательности кормов это учитывается. Российские программы более унифицированы, используются стандартные табличные данные, зачастую сильно отличающиеся от фактических. Наши консультанты в работе часто используют расчеты обеих программ, чтобы иметь возможность сравнения результатов…

SN: Неужели результаты расходятся?
Е.К.: Расходятся, особенно, если в зарубежную программу не занесены характеристики наших источников сырья. Если используются исключительно данные о питательности французской пшеницы, говорить просто не о чем.
К чести французских консультантов могу сказать, что обновляют они данные по сырью регулярно, в том числе и по тем кормовым компонентам, которые используют наши российские клиенты.

SN: Как выглядит Ваша клиентура в региональном разрезе?
Е.К.: Мы работаем по всей России. В недалеком прошлом мы поставляли готовую продукцию даже на Дальний Восток, но повышение стоимости железнодорожных перевозок свело на нет наши многолетние налаженные связи. В целом могу отметить, что наши клиенты есть и в  Калининграде, и в Мурманске, и в Краснодарском крае. Если говорить о восточном направлении, логистика позволяет нам доходить до Уральских гор.

SN: А по группам животных?
Е.К.: Задача премиксного предприятия – выпустить гомогенный продукт, смесь биологически-активных веществ с наполнителем. А для какого вида животных будет применен этот качественный продукт – зависит только от запросов рынка. Сегодня в портфеле наших заказов явно выражены три основные вида животных – процентов 30 приходится на рецепты для птицы, процентов 40 – на продукцию для свиней, и остаток – на заказы для КРС. Незначительная доля производства приходится на продукцию для так называемых непродуктивных животных – лошадей, домашних животных, пушных зверей, страусов, попугайчиков… Мы делаем также рыбные премиксы – но это в большей степени сезонный, летний продукт.
Если производство умеет правильно дозировать, тщательно смешивать грамотно составленные рецепты, такой продукт всегда найдет своего потребителя.

SN: За пределами России у вас есть клиенты?
Е.К.: Сейчас мы реализуем готовую продукцию только в пределах Российской Федерации. Но некоторые дилеры отправляют наш продукт дальше, в ближайшее зарубежье. Это стратегия нашей компании. Мы для себя решили, что нам гораздо важнее позиционировать себя как хорошего производителя, качественными услугами которого пользуются партнеры – те же дилерские или дистрибьюторские компании, с которыми у нас сложились добрые отношения.
И уже в их задачу входит выход на другие территориальные рынки.

SN: Трудно ли угодить российскому потребителю?
Е.К.: Трудно, в силу того, что российский потребитель стал избалованным большим количеством предложений. Сегодняшний покупатель хочет, как правило, купить самое лучшее, но по самой низкой цене – это уже, конечно, негативная сторона избыточного рынка. Приходится объяснять, что не может быть такого, чтобы очень хороший дорогой продукт продавался по самой низкой цене, и при этом самую низкую цену сопровождал надлежащий высококлассный сервис!
Зачастую потребитель хочет всё: чтобы был идеальный товар, регулярный лабораторный анализ, обучение специалистов на зарубежных предприятиях; хотят также, чтобы был систематический консалтинг, чтобы раз в квартал приезжали серьёзные консультанты на места и делали аудит… Но выезд хорошего консультанта тоже стоит хороших денег, это надо понимать! И за обучение специалистов надо платить. Безусловно, мудрые потребители оценивают по достоинству наши возможности и предложения. Они понимают, что мы предлагаем высококачественные услуги что называется «в одном флаконе». При этом финансовые затраты ложатся в себестоимость продукции.
Насколько мы можем, настолько стараемся выдерживать минимальную цену для своих клиентов. Но я всегда говорю: «Ниже возможного я опускаться не буду. Хотите кого-то разорить – разорите наших конкурентов».

SN: Сколько времени приходится вести хозяйство, пока наладится система кормления?
Е.К.: Конечно, должна быть налажена обратная связь, а это возможно лишь при постоянном контроле. Сколько лет работаешь – столько лет и ведёшь. У нас выстроена хорошая система работы с хозяйствами. Помимо регулярной технической поддержки (включая услуги лабораторий и расчеты рационов кормления) и оказания консультаций для клиентов, мы организуем ежегодные семинары во Франции, во время которых наши клиенты получают огромный объем полезной информации, практически применимой в условиях российского сельхозпредприятия.

SN: Что они там делают во время выездов?
Е.К.: Мы готовим недельную программу пребывания для определенной группы специалистов (технологов комбикормовых производств или зоотехников предприятий): в программу включаем лекции европейских специалистов, посещение исследовательских центров, премиксных и комбикормовых производств, хозяйств, генетических центров, компаний по разработке и производству техники.
После возвращения люди бывают очень нам благодарны: они говорят, что это очень хорошая возможность по-настоящему познакомиться с мировым уровнем производства. Наша задача в дальнейшем - помочь привнести в регионы России что-то из увиденного в Европе.

SN: Как хозяйства относятся к приезду консультанта?
Е.К.: Если предприятие заинтересовано в работе, специалисты всё показывают, рассказывают об узких местах, о каких-то неудачах, и всегда есть возможность дать конкретный совет и исправить ситуацию. Зачастую бывает достаточно одного профессионального взгляда со стороны и принятия недорогого, но эффективного решения, чтобы исчезла, допустим, ветеринарная проблема. А в результате увеличиваются привесы, улучшается конверсия корма или снижаются затраты на ненужные добавки.

SN: А наш комбикормовый рынок в целом сегодня является открытым или закрытым?
Е.К.: Больше закрытым, конечно.

SN: Что нужно сделать для того, чтобы его открыть, чтобы участники отрасли стали более открыто говорить о своих проблемах?
Е.К.: Сейчас стараются не говорить о своих проблемах, я считаю, в силу того, что недобросовестные конкуренты могут негативно использовать полученную информацию и раздуть ее до неимоверных размеров.
Поэтому главное – открытость и профессионализм. Профессионалы не боятся отвечать на неудобные вопросы, потому что хорошо в них разбираются. Например, у нас на производстве трудятся специалисты, воспитанные нами и умеющие отвечать за свою работу.

SN: Как вы их обучаете?
Е.К.: За годы работы мы сформировали целую программу обучения персонала: я буквально по крохам выискиваю из мальчиков-девочек, которые приходят на завод, тех, кого потенциально можно чему-то обучить. Некоторые заканчивают технологический колледж, с которым у нас заключены договора о средне-специальном образовании для персонала. Самым перспективным помогаем получить и высшее образование за счет компании, так как уверены, что вложения в кадры окупится с лихвой.
Сегодня  приходит новое оборудование, которое надо кому-то обслуживать, а доверить его необученному человеку невозможно. Возьмём город Ефремов в Тульской области, где расположено наше производство: на маленький город приходится несколько больших производств, а специалистов там практически не осталось – в 90-е годы большинство переместилось в Тулу, в Москву. Но сегодня предприятия работают и рабочие руки здесь востребованы. Соответственно, глюкозо-паточный завод хочет себе лучшие кадры, и завод синтетического каучука, и химзавод тоже, и «ВитАргос-Россовит» тоже хочет себе лучшие кадры! Но просто переманивать друг у друга людей, заплатив им больше – не панацея. Профессиональная работа должна быть хорошо оплачена, но кроме этого люди должны чувствовать себя нужными производству, чувствовать себя единым коллективом – я считаю, что нам это удаётся, потому что люди у нас работают действительно годами и не хотят никуда уходить. Они уже считают этот завод своим, они уже не стесняются подойти к руководству и высказать какие-то свои мысли по улучшению…
 
SN: …Это было ещё в Советском Союзе.
Е.К.: Да, это было ещё в советское время, когда рационализаторов приветствовали и преимущественно идеи оценивали грамотами. У нас тоже есть система поощрения – и не только материального характера. Ежегодно проводится мероприятие для всех сотрудников, на котором после официальной части идет так называемая поздравительно-наградная: своим внутренним голосованием производственники выбирают 10 «Лучших по профессии», которые заслужили в этом году уважение коллектива.

SN: Вы возите своих специалистов стажироваться во Францию?
Е.К.: И во Франции, и в России есть очень много обучающих программ – зависит от того, о каком уровне специалистов мы говорим. Если мы говорим об аппаратчиках комбикормового производства – обучение и аттестация проходят в Туле или Воронеже. Специалисты среднего звена, мастера и технологи, обучаются на российских семинарах, выезжают на предприятия наших партнеров  для обмена опытом.
Если же мы говорим о менеджерах и специалистах управленческого звена – это уже не только курсы повышения квалификации, но и долгосрочное образование, например,  переквалификация кадров в Международной промышленной академии  на Щипке, дающая возможность блочного образование, и, конечно же, образовательные программы во Франции, идущие в течении года, тремя недельными блоками. Все наши сотрудники в обязательном порядке проходят такое обучение.

SN: Каким должен быть Ваш консультант?
Е.К.: Вопрос не простой. Недостаточно быть просто специалистом по расчёту рационов, таких на сегодняшний день достаточно. Также мало быть просто хорошим специалистом в кормлении. Для меня понятие «хороший консультант» включает в себя и хорошие знания в ветеринарии, и готовность к поиску ответов на неожиданные вопросы, и желание добиваться результатов в своей работе. Помимо профессиональных качеств, необходимы и общечеловеческие. Надо быть хорошим психологом и просто приятным человеком, с которым будет интересно общаться – а таких людей сложно найти, их надо выращивать годами!