И снова о ВТО...
Андрей Бодин, председатель правления Союза сахаропроизводителей России |
С моей точки зрения, самое позитивное – что мы вступили в ВТО именно в 2012 году, а не в 2006 году, когда начинался переговорный процесс.
Механизм поддержки сельского хозяйства РФ показал себя достаточно эффективным . Нацпроекты, которые были начаты и впоследствии трансформировались в госпрограмму на 2008-2012 гг., действительно показали рост производства продукции.Если в Европе вся поддержка направлена на то, чтобы производили меньше, то у нас сегодня стоит задача увеличить производство, что подтверждено Доктриной продовольственной безопасности. Дай Бог нам достигнуть ее результатов к 2020 году – так говорит экспертное сообщество.
Проблемы, которые мы сейчас будем иметь, касаются, в первую очередь, переработки. Ведь вся поддержка, если ее проанализировать, была направлена на развитие растениеводства, на развитие урожайности в аграрном секторе. Но мы столкнулись с тем, что сегодня мы конкурируем не только на поле и на элеваторе, а на полке с готовой продукцией. Мы сегодня оказываемся в равных условиях с другими членами ВТО. Но в ЕС субсидии на компенсацию капитальных затрат при вводе в строй новых технологий достигают 50%, а мы имеем слабый уровень господдержки и компенсации процентной ставки по кредитам, все это при неразвитой финансовой системе. У наших коллег в ЕС ставка 0,25% и можно получить кредит на 5-20 лет, то у нас максимальный срок кредита – 8 лет. Конечно, мы здесь не равны.
Следующий год будет шоковой терапией и для растениеводческого блока. Следует задуматься, насколько устойчив наш финансовый сектор, чтобы профинансировать производство продукции, когда вложенный рубль возвращается через год и три месяца - то есть это длинные деньги? Например, в сахарном производстве мы вкладываем рубль в августе и возвращаем после реализации сахара через год и 8 месяцев.
У нас совсем другие климатические условия. В Новой Зеландии трава сама растет и скот сам пасется, или, например, в Австралии поля не могут сравниться российскими полями по размеру. Там у комбайна скорость обработки другая. Там количество людей на гектар будет меньше. Нам поддержки не хватает, но позитив в том, что мы идем по пути конкуренции и естественного отбора. Уровень господдержки, по нашим оценкам, снизится в 4 раза. Поэтому непонятно, как сельхозпроизводитель будет финансировать следующий урожай.
В связи с этим возникает вопрос: высокая цена это хорошо или плохо? Это плохо для бизнеса. Потому что сразу появляются альтернативные продукты, которые заполняют свою нишу. А низкая цена – это проблема государственная. И я уверен, что в нашем случае, если будут проблемы, ВТО окажется гибкой организацией. Потому что из-за низкой цены мы не сможем обеспечить возобновление производства.
На сегодняшний день у нас хороший инвестиционный климат. Мы сегодня недофинансированы. Практика показала, что как только в Россию приходят хорошие средства, которые могут продержаться 8 лет, позволяя амортизировать трактор, переработку, то в целом мы можем показать прекрасные результаты.
Проблема в том, что мы не производим нового оборудования, а покупаем его в Европе. Тут мы проиграли конкуренцию, потребитель выбирает Claas и John Deer, Audi и Mercedes.
Нам осталось только одно – уже в современных условиях внимательно побороться с нашими коллегами за тот уровень субсидий, который они себе обеспечивают. И хотя мы в целом все уже согласовали, наша правительственная комиссия оказывает хорошую методическую помощь по антидемпинговым расследованиям в отношении продукции, которую мы получаем из ЕС, Новой Зеландии, где субсидии отсутствуют, но другой климат. Мы как союз дружим с нашими молочниками и считаем, что эта межотраслевая компиляция действительно позволяет сформировать серьезный блок для поддержки друг друга и выжить в серьезной международной конкуренции.
К тому, что мы сегодня с вами имеем, нам не привыкать. Те, кто выжил в 90-е, достаточно закалены. Мировая конъюнктура действительно позволяет нам сегодня успешно производить отдельные виды продукции. И в этой части наш агробизнес может быть инвестиционно привлекательным и вложить свою долю в мировую продовольственную корзину.
Источник – ИА SoyaNews
Механизм поддержки сельского хозяйства РФ показал себя достаточно эффективным . Нацпроекты, которые были начаты и впоследствии трансформировались в госпрограмму на 2008-2012 гг., действительно показали рост производства продукции.Если в Европе вся поддержка направлена на то, чтобы производили меньше, то у нас сегодня стоит задача увеличить производство, что подтверждено Доктриной продовольственной безопасности. Дай Бог нам достигнуть ее результатов к 2020 году – так говорит экспертное сообщество.
Проблемы, которые мы сейчас будем иметь, касаются, в первую очередь, переработки. Ведь вся поддержка, если ее проанализировать, была направлена на развитие растениеводства, на развитие урожайности в аграрном секторе. Но мы столкнулись с тем, что сегодня мы конкурируем не только на поле и на элеваторе, а на полке с готовой продукцией. Мы сегодня оказываемся в равных условиях с другими членами ВТО. Но в ЕС субсидии на компенсацию капитальных затрат при вводе в строй новых технологий достигают 50%, а мы имеем слабый уровень господдержки и компенсации процентной ставки по кредитам, все это при неразвитой финансовой системе. У наших коллег в ЕС ставка 0,25% и можно получить кредит на 5-20 лет, то у нас максимальный срок кредита – 8 лет. Конечно, мы здесь не равны.
Следующий год будет шоковой терапией и для растениеводческого блока. Следует задуматься, насколько устойчив наш финансовый сектор, чтобы профинансировать производство продукции, когда вложенный рубль возвращается через год и три месяца - то есть это длинные деньги? Например, в сахарном производстве мы вкладываем рубль в августе и возвращаем после реализации сахара через год и 8 месяцев.
У нас совсем другие климатические условия. В Новой Зеландии трава сама растет и скот сам пасется, или, например, в Австралии поля не могут сравниться российскими полями по размеру. Там у комбайна скорость обработки другая. Там количество людей на гектар будет меньше. Нам поддержки не хватает, но позитив в том, что мы идем по пути конкуренции и естественного отбора. Уровень господдержки, по нашим оценкам, снизится в 4 раза. Поэтому непонятно, как сельхозпроизводитель будет финансировать следующий урожай.
В связи с этим возникает вопрос: высокая цена это хорошо или плохо? Это плохо для бизнеса. Потому что сразу появляются альтернативные продукты, которые заполняют свою нишу. А низкая цена – это проблема государственная. И я уверен, что в нашем случае, если будут проблемы, ВТО окажется гибкой организацией. Потому что из-за низкой цены мы не сможем обеспечить возобновление производства.
На сегодняшний день у нас хороший инвестиционный климат. Мы сегодня недофинансированы. Практика показала, что как только в Россию приходят хорошие средства, которые могут продержаться 8 лет, позволяя амортизировать трактор, переработку, то в целом мы можем показать прекрасные результаты.
Проблема в том, что мы не производим нового оборудования, а покупаем его в Европе. Тут мы проиграли конкуренцию, потребитель выбирает Claas и John Deer, Audi и Mercedes.
Нам осталось только одно – уже в современных условиях внимательно побороться с нашими коллегами за тот уровень субсидий, который они себе обеспечивают. И хотя мы в целом все уже согласовали, наша правительственная комиссия оказывает хорошую методическую помощь по антидемпинговым расследованиям в отношении продукции, которую мы получаем из ЕС, Новой Зеландии, где субсидии отсутствуют, но другой климат. Мы как союз дружим с нашими молочниками и считаем, что эта межотраслевая компиляция действительно позволяет сформировать серьезный блок для поддержки друг друга и выжить в серьезной международной конкуренции.
К тому, что мы сегодня с вами имеем, нам не привыкать. Те, кто выжил в 90-е, достаточно закалены. Мировая конъюнктура действительно позволяет нам сегодня успешно производить отдельные виды продукции. И в этой части наш агробизнес может быть инвестиционно привлекательным и вложить свою долю в мировую продовольственную корзину.
Источник – ИА SoyaNews
