Россия и ГМО: разрешить нельзя запретить?
 |
Аркадий Злочевский, президент Российского зернового союза |
Во-первых, надо отметить, что постановка вопроса в отношении ГМО не совсем адекватна нашей действительности, не отвечает тем реалиям, в которых мы живем. У нас в принципе не может стоять вопрос: разрешить ГМО или не разрешать? А подается он именно в такой плоскости. Вопрос, когда мы легализуем – вот он объективно отвечает тем действительным событиям, которые на рынке происходят. Не секрет, что мы занимаемся неконтролируемым распространением, нелегальными посевами, и вопрос может стоять только лишь о легализации, а не о том, разрешим мы или не разрешим. В условиях запрета никаких запретов на посевы не существует, как и никаких наказаний за распространение ГМО-посевов. Поэтому сейте на здоровье в этих условиях, пока вам запрещают. Вот когда легализуем, наладим систему контроля, тогда какие-то ограничения и возникнут. Это первое.
Во-вторых, у нас постановка этого вопроса лежит в плоскости полезно/вредно. Она тоже неадекватна, она в принципе не отвечает реалиям. Есть миф о том, что вред не доказан, поэтому ГМО потенциально опасны, - говорит он. - Во-первых, отсутствие вреда доказано: любое разрешение при коммерциализации, выпуске и обращении в окружающую среду является доказательством безопасности! Именно это ставится целью любых разрешительных процедур во всем мире. А мы официально разрешаем использовать, потому что у нас есть зарегистрированные линии (19 линий), которые разрешены к использованию как в пищу, так и в корма – то есть и Минздравом, и Минсельхозом. У нас нет только единственного разрешения – на выпуск в окружающую среду. Все остальное у нас есть. Вот эти разрешения и являются, собственно, доказательством безопасности. Если бы это было даже потенциально опасно, такое разрешение было бы невозможно получить!
А мы ставим вопрос в публичном пространстве – полезно или вредно? Другой вопрос – полезно в чем? То есть безвредность уже доказана. Полезно в чем? В первую очередь, это польза в экономике, снижение себестоимости, затрат на производство. Поэтому очень странно и нелогично, когда этот вопрос задается аграриям вообще. Я понимаю, еще с точки зрения потребительского спроса, для потребителя оценить. Ну, хорошо, безвредность доказана, по идее, это надо доносить до потребителя, но вот польза неочевидна при потреблении. Ну, может, неочевидна, может, кому-то покажется натуральная продукция вкуснее. Хотя я уже видел и сам лично пробовал технологии, продвигающие улучшение именно вкусовых свойств продукта. В частности, когда мне дали попробовать, я открыто признался в Брюсселе, что вкуснее помидора в жизни не едал – и это правда, моя оценка как потребителя. Только потом меня просветили, что это вновь разработанный помидор компании Syngenta и он модифицирован специально для улучшения вкусовых качеств. Такие технологии тоже уже есть.
Но это оценки потребительские и имеющие значение для потребительского рынка. Но для сельхозпроизводителя – причем тут вкусовые свойства, причем тут полезные свойства? Это уже потребитель должен оценивать. Для производителя аграрной продукции важными и существенными являются только экономика производства, производственные затраты, технологичность производства. И в этом отношении ГМО для сельхозпроизводителя представляет только плюсы. Экономика лучше, затрат меньше, себестоимость дешевле, производство технологичней, более инновационно и т.д. То есть все ответы - только «за»! Постановка вопроса для производителя - полезно или вредно, не совсем адекватна.
И третье. Мы можем сколько угодно декларировать, полемизировать на тему, нравится или не нравится нам использование в России ГМО, но надо признать, признать открыто, что мы не в состоянии обойтись без ГМО-технологий, - констатирует Злочевский. - Вообще не в состоянии! Потому что если вдруг мы решим для себя, что нам не надо ГМО, откажемся, объявим себя зоной, свободной от ГМО, то мы будем не в состоянии выполнить подобную задачу в принципе. Это невозможно. Причина проста: да, мы еще способны как-то ограничить нашу территорию от производства, но ни в коей мере от потребления. Что сегодня и происходит. Потребление ГМО-продукции ограничить невозможно!
Это вообще неадекватная постановка задачи для, например, лекарственной сферы или промышленного производства. Потому что в лекарственной сфере 70% всех технологий используется ГМО и избавиться от них невозможно. Сегодня 100% инсулина в мире генномодифицировано. Как вы от этого избавитесь? Что мы скажем нашим больным диабетом – давайте объявим зону, свободную от ГМО-лекарств? Лишим их основного лекарства – инсулина? Это же невозможно.
А в отношении продовольственных товаров мы сможем такую задачу ставить только в отношении товаров, произведенных напрямую из продукции растениеводства. По животноводству в принципе невозможно такую задачу ставить и решить ее по одной простой причине: как только мы откажемся от ввоза ГМ-шрота, или других компонентов, например, лизина – мы тут же свернем нашу программу развития животноводства и будем завозить импортную животноводческую продукцию, выращенную на ГМ-шроте, лизине и прочих вещах. Другой альтернативы нет. Заставить население отказаться от потребления животноводческой продукции невозможно в принципе. Поэтому это тоже неадекватная постановка вопроса. Невозможно так решать проблему, что бы мы о ней не думали.
Мы в определенном смысле пользуемся собственными мифами. У нас в последнее время декларируется такой распространенный миф, что основа, фундамент нашей конкурентоспособности в аграрном производстве (причем декларируется это на высшем уровне власти) - это наша территория и запасы воды. Огромное количество сельхоззземель как потенциал конкурентоспособности. Вода – 20% мировых запасов пресной воды.
Я не очень понимаю, насколько советники и те специалисты, которые готовили высшему руководству страны материалы для подобных заявлений, насколько они вообще компетентны в сельском хозяйстве в принципе. Потому что с точки зрения конкурентоспособности наша территория – это большой жирный минус, а не плюс. Она явно ухудшает, снижает нашу конкурентоспособность, потому что огромное количество земель, экстенсивность ведения сельского хозяйства, необходимость перевозок на огромные расстояния – это все снижение конкурентоспособности наших агропродовольственных товаров. А пресной воды у нас действительно 20% мировых запасов, но распределена так нерационально, что на сельское хозяйство не оказывает существенного влияния, и по уровню влагозапасов в почве мы сильно отстаем даже от Евросоюза, нашего ближайшего конкурента. Поэтому говорить об этом как о факторе конкурентоспособности вряд ли обоснованно.
Зато у нас есть другой ресурс конкурентоспособности, о котором не говорится ни на каких уровнях власти, который придает нашей продукции ту самую экономическую составляющую, благодаря которой мы продаем на мировых рынках и бьем там наших конкурентов - по крайней мере, по пшенице. Это запас питательных веществ в почве, который мы высасываем, не восполняя, постоянно, из года в год. Но он такой огромный, что можно черпать из этого бездонного колодца десятилетия, столетия и, может, даже тысячелетия. И с почвой ничего смертельного не произойдет. Мы выкачиваем из почвы питательные вещества, не затрачиваясь на восполнение, и вот это дает нам дешевую себестоимость.
Но есть план по налаживанию производства, посевов, и технологий засухоустойчивой пшеницы. Пшеница – наш природный конек на мировом рынке и во всей продовольственной цепочке благодаря нашему запасу питательных веществ. По различным оценкам, на нашей территории сосредоточено от 40 до 60% мировых запасов чернозема, самой плодородной пашни. Ни у кого такого запаса питательных веществ нет. Благодаря этому потенциалу конкурентоспособности мы можем дешево продавать и завоевывать мировые рынки сбыта, но это ровно до тех пор, пока на мировой рынок не вышла ГМ-пшеница.
Я давно уже знаю, что китайское правительство поставило своим аграриям и ученым задачу внедрить к 2015 году ее в производство. Это политическая задача, если кто чего не исполнит, секир-башка наступит моментально. Поэтому я верю, что в 2015 году китайцы запустят ГМ-пшеницу на поля. А Китай - самый крупный потребитель пшеницы в мире. И что мы будем делать в условиях глобальной конкуренции с нашей себестоимостью, если они запустят эту пшеницу и точно сделают ее объективно дешевле? Не факт, что в результате развития такого сценария Китай не выйдет из разряда импортеров такой пшеницы и не войдет в стан экспортеров. Так же, как индусы себе такую задачу поставили (пока без ГМО) и выполнили. Еще 5-7 назад я не очень в это верил, а теперь они экспортеры, они конкурируют с нашей пшеницей и в этом сезоне нас били на мировых рынках.
Что произойдет с нашей конкурентоспособностью, если мы не подстроимся под глобальную конкуренцию? Что будет с нашей пшеницей? И до каких пор мы сможем пользоваться нашим природным ресурсом запасом питательных веществ в почве, который нам дан природой? Мы не своими руками эту конкурентоспособность сварили, она нам подарена!
Вот вопросы, которые меня мучают. Я считаю, что мы нашими запретами, неадекватным восприятием самой темы биотехнологий на нашей территории и запуском механизма неконтролируемого распространения создаем себе чудовищное будущее. Мы отстаем от общемировых трендов развития и сильно рискуем потерять нашу конкурентоспособность в аграрном производстве и продовольственном секторе. А это значит, что нас выживут с мировых рынков и мы замкнемся в собственной территории, пытаясь ее как-то протекционистски ограничить от импортных поставок. Это плачевно закончится, мы потеряем стимул к развитию. Нам, наоборот, надо всячески поддерживать, развивать, наращивать мускулы на нашей конкурентоспособности, а ни в коем случае не снижать. А это однозначно путь развития ГМО-технологий.
По материалам выступления в рамках международного зернового раунда «Рынок зерна - вчера, сегодня, завтра» в Геленджике. Источник – SoyaNews.
Во-вторых, у нас постановка этого вопроса лежит в плоскости полезно/вредно. Она тоже неадекватна, она в принципе не отвечает реалиям. Есть миф о том, что вред не доказан, поэтому ГМО потенциально опасны, - говорит он. - Во-первых, отсутствие вреда доказано: любое разрешение при коммерциализации, выпуске и обращении в окружающую среду является доказательством безопасности! Именно это ставится целью любых разрешительных процедур во всем мире. А мы официально разрешаем использовать, потому что у нас есть зарегистрированные линии (19 линий), которые разрешены к использованию как в пищу, так и в корма – то есть и Минздравом, и Минсельхозом. У нас нет только единственного разрешения – на выпуск в окружающую среду. Все остальное у нас есть. Вот эти разрешения и являются, собственно, доказательством безопасности. Если бы это было даже потенциально опасно, такое разрешение было бы невозможно получить!
А мы ставим вопрос в публичном пространстве – полезно или вредно? Другой вопрос – полезно в чем? То есть безвредность уже доказана. Полезно в чем? В первую очередь, это польза в экономике, снижение себестоимости, затрат на производство. Поэтому очень странно и нелогично, когда этот вопрос задается аграриям вообще. Я понимаю, еще с точки зрения потребительского спроса, для потребителя оценить. Ну, хорошо, безвредность доказана, по идее, это надо доносить до потребителя, но вот польза неочевидна при потреблении. Ну, может, неочевидна, может, кому-то покажется натуральная продукция вкуснее. Хотя я уже видел и сам лично пробовал технологии, продвигающие улучшение именно вкусовых свойств продукта. В частности, когда мне дали попробовать, я открыто признался в Брюсселе, что вкуснее помидора в жизни не едал – и это правда, моя оценка как потребителя. Только потом меня просветили, что это вновь разработанный помидор компании Syngenta и он модифицирован специально для улучшения вкусовых качеств. Такие технологии тоже уже есть.
Но это оценки потребительские и имеющие значение для потребительского рынка. Но для сельхозпроизводителя – причем тут вкусовые свойства, причем тут полезные свойства? Это уже потребитель должен оценивать. Для производителя аграрной продукции важными и существенными являются только экономика производства, производственные затраты, технологичность производства. И в этом отношении ГМО для сельхозпроизводителя представляет только плюсы. Экономика лучше, затрат меньше, себестоимость дешевле, производство технологичней, более инновационно и т.д. То есть все ответы - только «за»! Постановка вопроса для производителя - полезно или вредно, не совсем адекватна.
И третье. Мы можем сколько угодно декларировать, полемизировать на тему, нравится или не нравится нам использование в России ГМО, но надо признать, признать открыто, что мы не в состоянии обойтись без ГМО-технологий, - констатирует Злочевский. - Вообще не в состоянии! Потому что если вдруг мы решим для себя, что нам не надо ГМО, откажемся, объявим себя зоной, свободной от ГМО, то мы будем не в состоянии выполнить подобную задачу в принципе. Это невозможно. Причина проста: да, мы еще способны как-то ограничить нашу территорию от производства, но ни в коей мере от потребления. Что сегодня и происходит. Потребление ГМО-продукции ограничить невозможно!
Это вообще неадекватная постановка задачи для, например, лекарственной сферы или промышленного производства. Потому что в лекарственной сфере 70% всех технологий используется ГМО и избавиться от них невозможно. Сегодня 100% инсулина в мире генномодифицировано. Как вы от этого избавитесь? Что мы скажем нашим больным диабетом – давайте объявим зону, свободную от ГМО-лекарств? Лишим их основного лекарства – инсулина? Это же невозможно.
А в отношении продовольственных товаров мы сможем такую задачу ставить только в отношении товаров, произведенных напрямую из продукции растениеводства. По животноводству в принципе невозможно такую задачу ставить и решить ее по одной простой причине: как только мы откажемся от ввоза ГМ-шрота, или других компонентов, например, лизина – мы тут же свернем нашу программу развития животноводства и будем завозить импортную животноводческую продукцию, выращенную на ГМ-шроте, лизине и прочих вещах. Другой альтернативы нет. Заставить население отказаться от потребления животноводческой продукции невозможно в принципе. Поэтому это тоже неадекватная постановка вопроса. Невозможно так решать проблему, что бы мы о ней не думали.
Мы в определенном смысле пользуемся собственными мифами. У нас в последнее время декларируется такой распространенный миф, что основа, фундамент нашей конкурентоспособности в аграрном производстве (причем декларируется это на высшем уровне власти) - это наша территория и запасы воды. Огромное количество сельхоззземель как потенциал конкурентоспособности. Вода – 20% мировых запасов пресной воды.
Я не очень понимаю, насколько советники и те специалисты, которые готовили высшему руководству страны материалы для подобных заявлений, насколько они вообще компетентны в сельском хозяйстве в принципе. Потому что с точки зрения конкурентоспособности наша территория – это большой жирный минус, а не плюс. Она явно ухудшает, снижает нашу конкурентоспособность, потому что огромное количество земель, экстенсивность ведения сельского хозяйства, необходимость перевозок на огромные расстояния – это все снижение конкурентоспособности наших агропродовольственных товаров. А пресной воды у нас действительно 20% мировых запасов, но распределена так нерационально, что на сельское хозяйство не оказывает существенного влияния, и по уровню влагозапасов в почве мы сильно отстаем даже от Евросоюза, нашего ближайшего конкурента. Поэтому говорить об этом как о факторе конкурентоспособности вряд ли обоснованно.
Зато у нас есть другой ресурс конкурентоспособности, о котором не говорится ни на каких уровнях власти, который придает нашей продукции ту самую экономическую составляющую, благодаря которой мы продаем на мировых рынках и бьем там наших конкурентов - по крайней мере, по пшенице. Это запас питательных веществ в почве, который мы высасываем, не восполняя, постоянно, из года в год. Но он такой огромный, что можно черпать из этого бездонного колодца десятилетия, столетия и, может, даже тысячелетия. И с почвой ничего смертельного не произойдет. Мы выкачиваем из почвы питательные вещества, не затрачиваясь на восполнение, и вот это дает нам дешевую себестоимость.
Но есть план по налаживанию производства, посевов, и технологий засухоустойчивой пшеницы. Пшеница – наш природный конек на мировом рынке и во всей продовольственной цепочке благодаря нашему запасу питательных веществ. По различным оценкам, на нашей территории сосредоточено от 40 до 60% мировых запасов чернозема, самой плодородной пашни. Ни у кого такого запаса питательных веществ нет. Благодаря этому потенциалу конкурентоспособности мы можем дешево продавать и завоевывать мировые рынки сбыта, но это ровно до тех пор, пока на мировой рынок не вышла ГМ-пшеница.
Я давно уже знаю, что китайское правительство поставило своим аграриям и ученым задачу внедрить к 2015 году ее в производство. Это политическая задача, если кто чего не исполнит, секир-башка наступит моментально. Поэтому я верю, что в 2015 году китайцы запустят ГМ-пшеницу на поля. А Китай - самый крупный потребитель пшеницы в мире. И что мы будем делать в условиях глобальной конкуренции с нашей себестоимостью, если они запустят эту пшеницу и точно сделают ее объективно дешевле? Не факт, что в результате развития такого сценария Китай не выйдет из разряда импортеров такой пшеницы и не войдет в стан экспортеров. Так же, как индусы себе такую задачу поставили (пока без ГМО) и выполнили. Еще 5-7 назад я не очень в это верил, а теперь они экспортеры, они конкурируют с нашей пшеницей и в этом сезоне нас били на мировых рынках.
Что произойдет с нашей конкурентоспособностью, если мы не подстроимся под глобальную конкуренцию? Что будет с нашей пшеницей? И до каких пор мы сможем пользоваться нашим природным ресурсом запасом питательных веществ в почве, который нам дан природой? Мы не своими руками эту конкурентоспособность сварили, она нам подарена!
Вот вопросы, которые меня мучают. Я считаю, что мы нашими запретами, неадекватным восприятием самой темы биотехнологий на нашей территории и запуском механизма неконтролируемого распространения создаем себе чудовищное будущее. Мы отстаем от общемировых трендов развития и сильно рискуем потерять нашу конкурентоспособность в аграрном производстве и продовольственном секторе. А это значит, что нас выживут с мировых рынков и мы замкнемся в собственной территории, пытаясь ее как-то протекционистски ограничить от импортных поставок. Это плачевно закончится, мы потеряем стимул к развитию. Нам, наоборот, надо всячески поддерживать, развивать, наращивать мускулы на нашей конкурентоспособности, а ни в коем случае не снижать. А это однозначно путь развития ГМО-технологий.
По материалам выступления в рамках международного зернового раунда «Рынок зерна - вчера, сегодня, завтра» в Геленджике. Источник – SoyaNews.
