Как вступление в ВТО отразится на отечественном АПК?
 |
Олег Алдошин, заместитель Министра сельского хозяйства РФ |
Чтобы правильно определить, какие риски и перспективы у нас существуют в свете присоединения к ВТО, какие меры мы должны принять для того, чтобы адаптировать наш АПК, в каких условиях нам предстоит работать, я остановлюсь на существе тех обязательств, которые мы принимаем по итогам по итогам долгого переговорного процесса.
Прежде всего, суть наших обязательств заключается в трех ключевых договоренностях: по совокупному уровню государственной поддержки, по правилам доступа на рынок (размер таможенно-тарифного и нетарифного регулирования в отношении импортируемой продукции), и наши обязательства по применению фитосанитарных и ветеринарных мер.
Совокупный уровень господдержки на ближайшие 2 года всем известен – это 9 млрд. долл., который мы должны будем снизить до 4,4 млрд. руб. Здесь, не вдаваясь в большие математические расчеты, я могу точно сказать, что эти обязательства ограничены исключительно нашими бюджетными возможностями. Мы полностью, как показывает практика, вписываемся в размеры этих обязательств. Причем это прежде всего те обязательства, которые касаются прямой поддержки производителя и цен.
По правилам и нормам ВТО, такая поддержка считается искажающей, то есть влияет на торговлю и создает дискриминационные условия для разных участников рынка. Поэтому основной формой поддержки должны быть те меры, которые направлены на развитие инфраструктуры, на страхование катастрофических рисков, которые существуют в сельском хозяйстве, на науку, образование, на социальное развитие. То есть все те меры, которые и так реализуются в рамках 2 ФЦП - социального развития села и повышения плодородия почв.
Подчеркну – мы не отказываемся от прямой поддержки, но если будет необходимость, мы можем переформатировать ее в инфраструктурную поддержку всей отрасли для того, чтобы вписаться в эти обязательства.
У нас есть возможность (и мы сейчас ее реализуем) - принять соответствующие поправки в закон о развитии сельского хозяйства, где предусмотреть соответствующие статусы для территорий, а именно благополучные и неблагополучные для ведения сельхоздеятельности. В этом случае мы наделим территории биоклиматическим статусом, а все прекрасно знают, что биоклиматический потенциал у нас очень различный. И о необходимости применения дифференцированных мер многие говорили. После этого мы будем иметь возможность исключать меры прямой поддержки, которые направляются на сельхозпроизводство в районах, которые неблагополучны для ведения сельхоздеятельности.
Есть и другие механизмы. Еще раз подчеркну, что в отношении наших обязательств по оказанию совокупного уровня господдержки мы полностью вписываемся в принятые обязательства, и никаких особых рисков и опасений с нашей стороны нет.
Что же касается наших обязательств по доступу на рынок и уровню таможенно-тарифной и нетарифной защиты - несмотря на все разговоры, что полного открытия и либерализации торговли не происходит. Да и сама организация не ставит цель полностью открыть рынок и обеспечить беспрепятственный доступ на все рынки. Действительно, мы снизили совокупный уровень таможенно-тарифной защиты, в зависимости от разных методик подсчета ,в пределах 2,5%. Часто приводят в пример Украину, но Украина вообще в 2 раза снизила этот уровень.
Мы сохранили достаточно высокий уровень таможенной защиты. Мы сохранили таможенные квоты по мясу говядины и по мясу птицы. По мясу свинины они сохраняются до 2020 г. Здесь, откровенно скажу, в части таможенных пошлин на свинину есть определенный риск, связанный с тем, что снижаются таможенные пошлины на живую свинину. Эта ситуация подробно обсуждалась с нашими отраслевыми союзами, с производителями.
Не дожидаясь присоединения к ВТО, в бюджете этого года уже заложены 6 млрд. рублей – прежде всего, на строительство объектов по убою и глубокой переработке продуктов убоя, потому что после консультации с бизнесом мы определили, что во всем производственном процессе именно это место является наиболее слабым во всем нашем производственном цикле.
Помимо этого, у нас есть те механизмы защиты наших интересов, которые существуют в рамках ВТО. Я имею ввиду механизмы введения компенсационных пошлин в том случае, если другие участники ВТО нарушают свои договоренности в части поддержки своей продукции; специальные защитные меры – тогда, когда мониторинг ситуации на нашем внутреннем рынке дает основания полагать, что рост импорта той или иной продукции не только создал, но и создает угрозу для отечественной отрасли.
Мы также можем применять механизмы, связанные с введением антидемпинговых пошлин, если есть основания полагать, что наши партнеры недобросовестно используют свои конкурентные преимущества.
Что касается третьего направления – наших обязательств в сфере применения санитарных, фитосанитарных и ветеринарных мер, я могу сказать, что в основном эти обязательства уже применяются, потому что при формировании Таможенного союза основной объем полномочий в сфере регулирования и применения так называемых СФС мер были переданы на наднациональный уровень и основные вопросы в этой сфере уже переданы и реализуются в рамках Таможенного союза.
Суть обязательств заключается в том, что мы при применении соответствующих СФС-мер должны прежде всего принимать во внимание международные кодексы, стандарты и рекомендации, и в основе принятия соответствующих решений использовать научное обоснование и оценку риска. В части применения уже и здесь нет чего-то такого, что мы должны поменять с момента присоединения к ВТО.
В дополнение к этому мы сейчас разрабатываем и вносим в правительство 2 законопроекта, которые касаются этой сферы. Это Закон о карантине растений (он внесен уже в Госдуму и в ближайшее время будет рассмотрен) и Закон о ветеринарии (уже внесен в правительство). Вот эти два основополагающих документа как раз направлены, прежде всего, на защиту нашей территории от проникновения небезопасной продукции со стороны третьих стран в условиях либерализации внешней торговли, на повышение конкурентоспособности нашей продукции за счет создания эффективной системы контроля за безопасностью и качеством той продукции, которая производится и в том числе экспортируется на внешние рынки. Они приведены в соответствие с структурой полномочий наших федеральных органов, которые отвечают за реализацию этих функций.
Мы также сделали предложение в части продления льготы на НДС в отношении наших сельхозпроизводителей (тех, кто находится на едином сельхозналоге) и восстановление льготы по НДС в отношении импортируемой племенной продукции и племенного материала.
Хотелось бы выразить надежду и уверенность в том, что, несомненно, мы можем и обязаны работать в новых экономических условиях. При этом нам нужно чуткое взаимодействие между государством и бизнесом, между правительственными и парламентскими структурами. Только при полном понимании, четком взаимодействии и профессиональном подходе мы сможем эффективно работать в условиях членства в ВТО и получать те преференции, которые несет эта организация.
По материалам выступления на конференции «Вступление России в ВТО: преимущества и риски агропродовольственного комплекса». Источник – ИА SoyaNews.
Прежде всего, суть наших обязательств заключается в трех ключевых договоренностях: по совокупному уровню государственной поддержки, по правилам доступа на рынок (размер таможенно-тарифного и нетарифного регулирования в отношении импортируемой продукции), и наши обязательства по применению фитосанитарных и ветеринарных мер.
Совокупный уровень господдержки на ближайшие 2 года всем известен – это 9 млрд. долл., который мы должны будем снизить до 4,4 млрд. руб. Здесь, не вдаваясь в большие математические расчеты, я могу точно сказать, что эти обязательства ограничены исключительно нашими бюджетными возможностями. Мы полностью, как показывает практика, вписываемся в размеры этих обязательств. Причем это прежде всего те обязательства, которые касаются прямой поддержки производителя и цен.
По правилам и нормам ВТО, такая поддержка считается искажающей, то есть влияет на торговлю и создает дискриминационные условия для разных участников рынка. Поэтому основной формой поддержки должны быть те меры, которые направлены на развитие инфраструктуры, на страхование катастрофических рисков, которые существуют в сельском хозяйстве, на науку, образование, на социальное развитие. То есть все те меры, которые и так реализуются в рамках 2 ФЦП - социального развития села и повышения плодородия почв.
Подчеркну – мы не отказываемся от прямой поддержки, но если будет необходимость, мы можем переформатировать ее в инфраструктурную поддержку всей отрасли для того, чтобы вписаться в эти обязательства.
У нас есть возможность (и мы сейчас ее реализуем) - принять соответствующие поправки в закон о развитии сельского хозяйства, где предусмотреть соответствующие статусы для территорий, а именно благополучные и неблагополучные для ведения сельхоздеятельности. В этом случае мы наделим территории биоклиматическим статусом, а все прекрасно знают, что биоклиматический потенциал у нас очень различный. И о необходимости применения дифференцированных мер многие говорили. После этого мы будем иметь возможность исключать меры прямой поддержки, которые направляются на сельхозпроизводство в районах, которые неблагополучны для ведения сельхоздеятельности.
Есть и другие механизмы. Еще раз подчеркну, что в отношении наших обязательств по оказанию совокупного уровня господдержки мы полностью вписываемся в принятые обязательства, и никаких особых рисков и опасений с нашей стороны нет.
Что же касается наших обязательств по доступу на рынок и уровню таможенно-тарифной и нетарифной защиты - несмотря на все разговоры, что полного открытия и либерализации торговли не происходит. Да и сама организация не ставит цель полностью открыть рынок и обеспечить беспрепятственный доступ на все рынки. Действительно, мы снизили совокупный уровень таможенно-тарифной защиты, в зависимости от разных методик подсчета ,в пределах 2,5%. Часто приводят в пример Украину, но Украина вообще в 2 раза снизила этот уровень.
Мы сохранили достаточно высокий уровень таможенной защиты. Мы сохранили таможенные квоты по мясу говядины и по мясу птицы. По мясу свинины они сохраняются до 2020 г. Здесь, откровенно скажу, в части таможенных пошлин на свинину есть определенный риск, связанный с тем, что снижаются таможенные пошлины на живую свинину. Эта ситуация подробно обсуждалась с нашими отраслевыми союзами, с производителями.
Не дожидаясь присоединения к ВТО, в бюджете этого года уже заложены 6 млрд. рублей – прежде всего, на строительство объектов по убою и глубокой переработке продуктов убоя, потому что после консультации с бизнесом мы определили, что во всем производственном процессе именно это место является наиболее слабым во всем нашем производственном цикле.
Помимо этого, у нас есть те механизмы защиты наших интересов, которые существуют в рамках ВТО. Я имею ввиду механизмы введения компенсационных пошлин в том случае, если другие участники ВТО нарушают свои договоренности в части поддержки своей продукции; специальные защитные меры – тогда, когда мониторинг ситуации на нашем внутреннем рынке дает основания полагать, что рост импорта той или иной продукции не только создал, но и создает угрозу для отечественной отрасли.
Мы также можем применять механизмы, связанные с введением антидемпинговых пошлин, если есть основания полагать, что наши партнеры недобросовестно используют свои конкурентные преимущества.
Что касается третьего направления – наших обязательств в сфере применения санитарных, фитосанитарных и ветеринарных мер, я могу сказать, что в основном эти обязательства уже применяются, потому что при формировании Таможенного союза основной объем полномочий в сфере регулирования и применения так называемых СФС мер были переданы на наднациональный уровень и основные вопросы в этой сфере уже переданы и реализуются в рамках Таможенного союза.
Суть обязательств заключается в том, что мы при применении соответствующих СФС-мер должны прежде всего принимать во внимание международные кодексы, стандарты и рекомендации, и в основе принятия соответствующих решений использовать научное обоснование и оценку риска. В части применения уже и здесь нет чего-то такого, что мы должны поменять с момента присоединения к ВТО.
В дополнение к этому мы сейчас разрабатываем и вносим в правительство 2 законопроекта, которые касаются этой сферы. Это Закон о карантине растений (он внесен уже в Госдуму и в ближайшее время будет рассмотрен) и Закон о ветеринарии (уже внесен в правительство). Вот эти два основополагающих документа как раз направлены, прежде всего, на защиту нашей территории от проникновения небезопасной продукции со стороны третьих стран в условиях либерализации внешней торговли, на повышение конкурентоспособности нашей продукции за счет создания эффективной системы контроля за безопасностью и качеством той продукции, которая производится и в том числе экспортируется на внешние рынки. Они приведены в соответствие с структурой полномочий наших федеральных органов, которые отвечают за реализацию этих функций.
Мы также сделали предложение в части продления льготы на НДС в отношении наших сельхозпроизводителей (тех, кто находится на едином сельхозналоге) и восстановление льготы по НДС в отношении импортируемой племенной продукции и племенного материала.
Хотелось бы выразить надежду и уверенность в том, что, несомненно, мы можем и обязаны работать в новых экономических условиях. При этом нам нужно чуткое взаимодействие между государством и бизнесом, между правительственными и парламентскими структурами. Только при полном понимании, четком взаимодействии и профессиональном подходе мы сможем эффективно работать в условиях членства в ВТО и получать те преференции, которые несет эта организация.
По материалам выступления на конференции «Вступление России в ВТО: преимущества и риски агропродовольственного комплекса». Источник – ИА SoyaNews.
