Уловить момент
Андрей Крайний о переделе Мирового океана, ребрендинге минтая, ценах на селедку и необходимости развития Дальнего Востока.
17.01.2014
Источник: http://www.rg.ru/
За последние десять дней дважды в разных странах задерживали российские рыболовецкие суда - "Олег Найденов" и "Новоазовск". Пока они остаются "в плену". Но уже сегодня их судьба может окончательно решиться.
Об этом руководитель Федерального агентства по рыболовству Андрей Крайний в эксклюзивном интервью рассказал обозревателю "РГ". Говорили также о переделе Мирового океана, о ценах на рыбу, перспективах дальневосточного трепанга и о развенчании мифа о красной икре.
Андрей Анатольевич, как сейчас складывается ситуация вокруг захваченных российских судов? И можно ли предотвратить подобные инциденты в будущем?
Андрей Крайний: Обстановка на двух российских траулерах в водах Гвинеи-Бисау и Норвежском море нормальная. Ситуация близка к разрешению. Мы надеемся, что в рамках принятых международных договоренностей будут выставлены залоги судовладельцами. И "Олег Найденов" с "Новоазовском" вернутся на промысел. А дальнейшее разбирательство переместится в суды. Застраховаться от подобных ситуаций в будущем невозможно.
И все-таки эти два эпизода связаны между собой? Виной всему рост конкуренции за рыбные ресурсы в Мировом океане?
Андрей Крайний: Действительно, конкуренция растет. Человечество вплотную приблизилось к порогу вылова 100 миллионов тонн рыбы. Больше Мировой океан дать не сможет. Иначе начнется разрушение биоресурса, он не сможет восстанавливаться.
Естественно, растет конкуренция за оставшиеся объемы вылова. Российские рыбопромысловые компании активно наращивают свое присутствие и в конвенционных районах, и в открытой части Мирового океана, и в зонах иностранных государств. Там ежедневно на промысле находится около 70 судов. Здесь нас никто не рад видеть, здесь уже идет жесткое соперничество китайских, европейских, азиатских рыбаков. Однако только в прошлом году наши компании, например, в зонах иностранных государств увеличили вылов на 18,4 процента, а в водах, омывающие побережье Западной Африки, рост составил более 37 процентов.
У западного побережья Африки российские суда работают в основном в зонах Марокко, Западной Сахары и Гвинеи-Бисау. На последнюю, кстати, приходится более четверти вылова. Напомню, что побережье Западной Африки - это традиционные промыслы для российского, а ранее советского флота. Даже в самые тяжелые 90-е годы Россия из этого района никогда не уходила. Наши рыбаки всегда работали в Марокко и Мавритании, в Сенегале и Гвинее-Бисау.
С Норвегией нас также объединяет давнее дружественное сотрудничество. Они рыбачат у нас, мы у них. Это нормальное взаимовыгодное сотрудничество. Но с ростом присутствия наших российских рыбопромысловых судов за пределами родных рубежей - растут риски нарушений правил рыболовства и возникновения спорных ситуаций. Начало нового года неудачно сложилось для траулеров "Олег Найденов" и "Новоазовск". Однако при внешней схожести этих задержаний, они принципиально отличаются друг от друга. В первом случае - состоялось жесткое конвоирование из исключительной экономической зоны сопредельного государства на военную базу в Дакаре. Без объяснения причин и официальных обвинений, с избиениями, наручниками и прочими военными "прелестями". Во втором - цивилизованный, европейский подход. Правила рыболовства, конечно, нарушать нельзя. Однако для нарушителей существуют понятные процедуры наказаний и решения конфликтных ситуаций. Неприемлемо нарушать международное морское право, не оказывать медицинскую помощь нуждающимся и прочее. Неприемлемо применять в конкурентной борьбе недобросовестные методы.
Конкуренция - дело, конечно, хорошее, если она честная. Но вот в этом году общий допустимый улов мойвы для России и Норвегии будет составлять всего 15 тысяч тонн против 190 тысяч тонн нынешнего года. Не получится ли так, что мы останемся без мойвы или цены на нее значительно вырастут?
Андрей Крайний: Понимаете, рыба - это не алюминиевые чушки, это все-таки биологический ресурс, который может по разным причинам находиться в депрессивном состоянии, может, наоборот, разрастаться. За последние 30 лет популяция мойвы пережила три "коллапса". В эти периоды промысел полностью прекращался.
По мнению ученых, сейчас ситуация с мойвой выглядит не так критично, однако объем вылова вынужденно сокращается и нашими, и норвежскими рыбаками. Но квота у нас нормальная, так что без мойвы не останемся. К тому же мы богатейшая рыбная держава. Недостающие запасы той же мойвы легко восполнить другими видами рыбы в том же невысоком ценовом сегменте и не менее достойными. Скажем, сайка или салака. А вы пробовали пожарить сахалинскую корюшку? В России вообще 240 промысловых видов рыб из морских глубин и пресноводных озер, горных ручьев и великих рек. А всего около 3000 видов - какой простор для ихтиологов и кулинаров! Практически в течение года можно ежедневно чередовать различную рыбу и ни разу не повториться.
А минтай? Куда делась эта рыба, столь популярная в советские времена?
Андрей Крайний: Минтай - младший брат трески. Этой рыбы в России не просто много, а очень много, это треть российских уловов. Российские потребители не в состоянии употребить все, что вылавливают российские рыбаки. Основной объем минтая уходит на экспорт и некоторая часть возвращается к нам после обработки, скажем, в Китае. В том же "Макдоналдсе" "филе о фиш" изготавливают из нашего минтая.
Вместе с тем мне кажется, что эта рыба нуждается в ребрендинге. Потребитель - падкий на экзотику и заграничное - с большим удовольствием покупал бы ту же рыбу, но под другим названием. Скажем, поллак - от английского названия этой рыбы. Взгляните, с каким задором берут у нас тюрбо, что, по сути, камбала, дорадо - карась, сибас - окунь, пангасиус - канавный сом. Сейчас на рынке происходит соревнование брендов. Рыбу-то по сути никто не знает.
Росрыболовство стало еженедельно публиковать на своем сайте мониторинг цен на рыбную продукцию (цены производителей и розничные). Это может принести пользу рынку, потребителям?
Андрей Крайний: Отмечу сразу, что это не единственный пример не свойственной для Росрыболовства работы. Положение об Агентстве обязывает нас заниматься промыслом, воспроизводством и охраной рыбы лишь во внутренних пресноводных водоемах. В море рыбу охраняют пограничники.
Собственно, когда произошло объединение с минсельхозом почти два года назад, главная идея как раз и заключалась в том, чтобы объединить усилия и создать единого регулятора во всем рыбохозяйственном комплексе страны. А это не только добыча рыбы, но и ее переработка, транспортировка, хранение, реализация плюс аквакультурные хозяйства, марикультурные. Словом, гораздо шире, чем наш функционал. Наши факультативные усилия по мониторингу экономической ситуации на рыбном рынке и направлены на то, чтобы запустить этот механизм для эффективного развития в целом рыбной промышленности российской экономики. В том числе полагаю, что и еженедельные мониторинги оптовых и потребительских цен на рыбу должны наглядно показать многообразие и доступность морепродукции, колебания цены от рыбака "с борта судна" до розницы.
Стоимость, заметьте, поднимается в разы. Это ориентир для принятия управленческих решений. Мы очень надеемся, что результаты нашей факультативной работы подтолкнут коллег и в минсельхозе, и в других, как говорится, заинтересованных ведомствах к конкретным экономическим мерам по регулированию рынка с целью насыщения российских прилавков высококачественными, доступными и, кстати сказать, чрезвычайно полезными продуктами питания.
Андрей Анатольевич, стоит ли ждать серьезного повышения цен на морепродукты в 2014 году?
Андрей Крайний: В 2013 году рыба в России почти не дорожала. В среднем потребительские цены на рыбу и морепродукты остались ниже общей инфляции, примерно на уровне 6 процентов. Есть, конечно, всплески по отдельным видам, скажем по сельди на 15 процентов, охлажденной норвежской семге на 40 процентов, от которой лучше вообще избавиться.
Однако в целом рыба продолжает оставаться самым доступным белковым продуктом гораздо дешевле мяса и ее все больше и больше едят в России. Мне очень нравится, как удачно перефразировали известную поговорку: "Рыба ищет, где глубже, а человек, где рыба". Уверен, что российские рыбаки продолжат наращивать выловы. Поэтому, думаю, стабильная ценовая ситуация сохранится в новом году.
С красной икрой больше таких крутых колебаний не будет?
Андрей Крайний: Да, рынок красной икры тряхнуло. Прошлым летом трейдеры пытались задрать цену на 50-70 процентов! В результате в Россию хлынула ястыковая замороженная икра с Аляски да и нашей добыли на Дальнем Востоке достаточно. Получилось, что розничный объем в два раза выше среднегодового спроса. Поэтому цена в конце января на красную икру начнет падать.
Вообще за столетний период красная икра проделала огромный путь взлета и падения. Она стала национальным брендом, раздутым особенно в период развитого социализма, но теперь из-за алчности трейдеров, из-за безалаберного отношения к достоянию, из-за масштабного браконьерства из "царицы пиров" превратилась в чуть ли не бросовый товар. Ну, какой это деликатес, если его цена ниже стоимости итальянского хлеба? Собственно, красная икра заняла то место на рынке продуктов питания, как и во всем мире. То есть это ливер, который не пользуется никакой популярностью ни в Европе, ни в Северной Америке. А в Азии предпочитают икру минтая. По мне так щучья икра гораздо вкуснее. Икра рыб в целом полезный продукт. В икре палтуса, мойвы, налима, ряпушки ничуть не меньше аминокислот и других полезных элементов, чем в красной икре. Так что любой культ в конце концов становится развенчанным.
А с чем связано упомянутое вами 15-процентное подорожание сельди? Продолжится ли рост цен на эту рыбу?
Андрей Крайний: Вы не могли не спросить про сельдь. Это самая популярная рыба в России. Мы ее съедаем больше всех в мире. Объем отечественного рынка оценивается в 500-550 тысяч тонн. Правда, в прошлом году он сократился до 400 тысяч. Уменьшилась российская квота на атлантическую сельдь на 33 процента, уменьшились импортные поставки, выросли цены.
Однако на Дальнем Востоке добыча сельди значительно выросла. Сейчас холодильники Владивостока забиты сельдью. Ее много уходит на экспорт. По данным ФТС, с Дальнего Востока вывезли сельди за рубеж на 60 с лишним процентов больше, чем в 2012 году. Дело в том, что в иностранных портах разгружаться удобнее и выгоднее. Вот где необходимо включать экономические рычаги мотивации рыбаков, чтобы им было интереснее разгружаться на родных причалах. Вот, где необходимо устранять административные барьеры, особенно дорогостоящий и ненужный ветеринарный контроль.
В этом году на встрече с зарубежными партнерами в Лондоне мы попытаемся добиться увеличения общего допустимого улова сельди. Промысел тихоокеанской сельди сохранится на прежнем уровне. Сельди в России будет достаточно. И цена на нее если и вырастет, то на 7-10 процентов.
Кстати
Россияне в среднем потребляют 22 килограмма рыбы в год. Минздрав рекомендует для здорового питания 18-20 килограммов.
Мы более чем в три раза больше едим рыбы, чем американцы - там и до 7 килограммов не дотягивают. Зато законодательные органы практически всех Штатов, за исключением может быть только Индианы, Канзаса и Арканзаса, символом избрали рыбу - state fish. В некоторых, например, в Алабаме, даже два символа - окунь и атлантический тарпон.
Между прочим, "рыба" на древнегреческом "ихтис" - древний акроним, монограмма имени Иисуса Христа, состоящая из начальных букв - Иисус Христос Божий Сын Спаситель. Новый Завет связывает символику рыбы с проповедью учеников Христа, из которых некоторые были рыбаками.
Дальний восток: перспективы
Осенью прошлого года вы рассказывали о концепции по развитию марикультуры, который может стимулировать развитие экономики Дальнего Востока. Как продвигается этот проект?
Андрей Крайний: Я уже отправил его председателю правительства Дмитрию Анатольевичу Медведеву. Выращивание моллюсков и гидробионтов в морской воде - это огромный потенциал Дальнего Востока, особенно на юге. Ученые и эксперты оценивают объемы в 3,5 миллиона тонн в год.
В нашем проекте просчитано, что развитие марикультуры в Приморском, Хабаровском и Камчатском краях, Сахалинской и Магаданской областях позволит создать более миллиона рабочих мест. На Дальнем Востоке России имеются исключительные условия для создания крупной отрасли по получению и комплексной глубокой переработке биологического сырья морского происхождения.
Наиболее перспективными видами культивирования в Приморье являются дальневосточный трепанг, приморский гребешок, серый морской еж, ламинария, тихоокеанская мидия, тихоокеанская устрица. Необходимо создавать специализированные морские биотехнопарки или биотехнологические кластеры как системы управления прибрежной территорией и прилегающей к ней морской акватории. Необходимо также установить порядок, в соответствии с которым акватории за предприятиями аквакультуры должны закрепляться на безвозмездной основе на срок до 30 лет. Надо также начать реальные программы государственного субсидирования и кредитования предприятий аквакультуры по аналогии с сельскохозяйственным производством.
Об этом руководитель Федерального агентства по рыболовству Андрей Крайний в эксклюзивном интервью рассказал обозревателю "РГ". Говорили также о переделе Мирового океана, о ценах на рыбу, перспективах дальневосточного трепанга и о развенчании мифа о красной икре.
Андрей Анатольевич, как сейчас складывается ситуация вокруг захваченных российских судов? И можно ли предотвратить подобные инциденты в будущем?
Андрей Крайний: Обстановка на двух российских траулерах в водах Гвинеи-Бисау и Норвежском море нормальная. Ситуация близка к разрешению. Мы надеемся, что в рамках принятых международных договоренностей будут выставлены залоги судовладельцами. И "Олег Найденов" с "Новоазовском" вернутся на промысел. А дальнейшее разбирательство переместится в суды. Застраховаться от подобных ситуаций в будущем невозможно.
И все-таки эти два эпизода связаны между собой? Виной всему рост конкуренции за рыбные ресурсы в Мировом океане?
Андрей Крайний: Действительно, конкуренция растет. Человечество вплотную приблизилось к порогу вылова 100 миллионов тонн рыбы. Больше Мировой океан дать не сможет. Иначе начнется разрушение биоресурса, он не сможет восстанавливаться.
Естественно, растет конкуренция за оставшиеся объемы вылова. Российские рыбопромысловые компании активно наращивают свое присутствие и в конвенционных районах, и в открытой части Мирового океана, и в зонах иностранных государств. Там ежедневно на промысле находится около 70 судов. Здесь нас никто не рад видеть, здесь уже идет жесткое соперничество китайских, европейских, азиатских рыбаков. Однако только в прошлом году наши компании, например, в зонах иностранных государств увеличили вылов на 18,4 процента, а в водах, омывающие побережье Западной Африки, рост составил более 37 процентов.
У западного побережья Африки российские суда работают в основном в зонах Марокко, Западной Сахары и Гвинеи-Бисау. На последнюю, кстати, приходится более четверти вылова. Напомню, что побережье Западной Африки - это традиционные промыслы для российского, а ранее советского флота. Даже в самые тяжелые 90-е годы Россия из этого района никогда не уходила. Наши рыбаки всегда работали в Марокко и Мавритании, в Сенегале и Гвинее-Бисау.
С Норвегией нас также объединяет давнее дружественное сотрудничество. Они рыбачат у нас, мы у них. Это нормальное взаимовыгодное сотрудничество. Но с ростом присутствия наших российских рыбопромысловых судов за пределами родных рубежей - растут риски нарушений правил рыболовства и возникновения спорных ситуаций. Начало нового года неудачно сложилось для траулеров "Олег Найденов" и "Новоазовск". Однако при внешней схожести этих задержаний, они принципиально отличаются друг от друга. В первом случае - состоялось жесткое конвоирование из исключительной экономической зоны сопредельного государства на военную базу в Дакаре. Без объяснения причин и официальных обвинений, с избиениями, наручниками и прочими военными "прелестями". Во втором - цивилизованный, европейский подход. Правила рыболовства, конечно, нарушать нельзя. Однако для нарушителей существуют понятные процедуры наказаний и решения конфликтных ситуаций. Неприемлемо нарушать международное морское право, не оказывать медицинскую помощь нуждающимся и прочее. Неприемлемо применять в конкурентной борьбе недобросовестные методы.
Конкуренция - дело, конечно, хорошее, если она честная. Но вот в этом году общий допустимый улов мойвы для России и Норвегии будет составлять всего 15 тысяч тонн против 190 тысяч тонн нынешнего года. Не получится ли так, что мы останемся без мойвы или цены на нее значительно вырастут?
Андрей Крайний: Понимаете, рыба - это не алюминиевые чушки, это все-таки биологический ресурс, который может по разным причинам находиться в депрессивном состоянии, может, наоборот, разрастаться. За последние 30 лет популяция мойвы пережила три "коллапса". В эти периоды промысел полностью прекращался.
По мнению ученых, сейчас ситуация с мойвой выглядит не так критично, однако объем вылова вынужденно сокращается и нашими, и норвежскими рыбаками. Но квота у нас нормальная, так что без мойвы не останемся. К тому же мы богатейшая рыбная держава. Недостающие запасы той же мойвы легко восполнить другими видами рыбы в том же невысоком ценовом сегменте и не менее достойными. Скажем, сайка или салака. А вы пробовали пожарить сахалинскую корюшку? В России вообще 240 промысловых видов рыб из морских глубин и пресноводных озер, горных ручьев и великих рек. А всего около 3000 видов - какой простор для ихтиологов и кулинаров! Практически в течение года можно ежедневно чередовать различную рыбу и ни разу не повториться.
А минтай? Куда делась эта рыба, столь популярная в советские времена?
Андрей Крайний: Минтай - младший брат трески. Этой рыбы в России не просто много, а очень много, это треть российских уловов. Российские потребители не в состоянии употребить все, что вылавливают российские рыбаки. Основной объем минтая уходит на экспорт и некоторая часть возвращается к нам после обработки, скажем, в Китае. В том же "Макдоналдсе" "филе о фиш" изготавливают из нашего минтая.
Вместе с тем мне кажется, что эта рыба нуждается в ребрендинге. Потребитель - падкий на экзотику и заграничное - с большим удовольствием покупал бы ту же рыбу, но под другим названием. Скажем, поллак - от английского названия этой рыбы. Взгляните, с каким задором берут у нас тюрбо, что, по сути, камбала, дорадо - карась, сибас - окунь, пангасиус - канавный сом. Сейчас на рынке происходит соревнование брендов. Рыбу-то по сути никто не знает.
Росрыболовство стало еженедельно публиковать на своем сайте мониторинг цен на рыбную продукцию (цены производителей и розничные). Это может принести пользу рынку, потребителям?
Андрей Крайний: Отмечу сразу, что это не единственный пример не свойственной для Росрыболовства работы. Положение об Агентстве обязывает нас заниматься промыслом, воспроизводством и охраной рыбы лишь во внутренних пресноводных водоемах. В море рыбу охраняют пограничники.
Собственно, когда произошло объединение с минсельхозом почти два года назад, главная идея как раз и заключалась в том, чтобы объединить усилия и создать единого регулятора во всем рыбохозяйственном комплексе страны. А это не только добыча рыбы, но и ее переработка, транспортировка, хранение, реализация плюс аквакультурные хозяйства, марикультурные. Словом, гораздо шире, чем наш функционал. Наши факультативные усилия по мониторингу экономической ситуации на рыбном рынке и направлены на то, чтобы запустить этот механизм для эффективного развития в целом рыбной промышленности российской экономики. В том числе полагаю, что и еженедельные мониторинги оптовых и потребительских цен на рыбу должны наглядно показать многообразие и доступность морепродукции, колебания цены от рыбака "с борта судна" до розницы.
Стоимость, заметьте, поднимается в разы. Это ориентир для принятия управленческих решений. Мы очень надеемся, что результаты нашей факультативной работы подтолкнут коллег и в минсельхозе, и в других, как говорится, заинтересованных ведомствах к конкретным экономическим мерам по регулированию рынка с целью насыщения российских прилавков высококачественными, доступными и, кстати сказать, чрезвычайно полезными продуктами питания.
Андрей Анатольевич, стоит ли ждать серьезного повышения цен на морепродукты в 2014 году?
Андрей Крайний: В 2013 году рыба в России почти не дорожала. В среднем потребительские цены на рыбу и морепродукты остались ниже общей инфляции, примерно на уровне 6 процентов. Есть, конечно, всплески по отдельным видам, скажем по сельди на 15 процентов, охлажденной норвежской семге на 40 процентов, от которой лучше вообще избавиться.
Однако в целом рыба продолжает оставаться самым доступным белковым продуктом гораздо дешевле мяса и ее все больше и больше едят в России. Мне очень нравится, как удачно перефразировали известную поговорку: "Рыба ищет, где глубже, а человек, где рыба". Уверен, что российские рыбаки продолжат наращивать выловы. Поэтому, думаю, стабильная ценовая ситуация сохранится в новом году.
С красной икрой больше таких крутых колебаний не будет?
Андрей Крайний: Да, рынок красной икры тряхнуло. Прошлым летом трейдеры пытались задрать цену на 50-70 процентов! В результате в Россию хлынула ястыковая замороженная икра с Аляски да и нашей добыли на Дальнем Востоке достаточно. Получилось, что розничный объем в два раза выше среднегодового спроса. Поэтому цена в конце января на красную икру начнет падать.
Вообще за столетний период красная икра проделала огромный путь взлета и падения. Она стала национальным брендом, раздутым особенно в период развитого социализма, но теперь из-за алчности трейдеров, из-за безалаберного отношения к достоянию, из-за масштабного браконьерства из "царицы пиров" превратилась в чуть ли не бросовый товар. Ну, какой это деликатес, если его цена ниже стоимости итальянского хлеба? Собственно, красная икра заняла то место на рынке продуктов питания, как и во всем мире. То есть это ливер, который не пользуется никакой популярностью ни в Европе, ни в Северной Америке. А в Азии предпочитают икру минтая. По мне так щучья икра гораздо вкуснее. Икра рыб в целом полезный продукт. В икре палтуса, мойвы, налима, ряпушки ничуть не меньше аминокислот и других полезных элементов, чем в красной икре. Так что любой культ в конце концов становится развенчанным.
А с чем связано упомянутое вами 15-процентное подорожание сельди? Продолжится ли рост цен на эту рыбу?
Андрей Крайний: Вы не могли не спросить про сельдь. Это самая популярная рыба в России. Мы ее съедаем больше всех в мире. Объем отечественного рынка оценивается в 500-550 тысяч тонн. Правда, в прошлом году он сократился до 400 тысяч. Уменьшилась российская квота на атлантическую сельдь на 33 процента, уменьшились импортные поставки, выросли цены.
Однако на Дальнем Востоке добыча сельди значительно выросла. Сейчас холодильники Владивостока забиты сельдью. Ее много уходит на экспорт. По данным ФТС, с Дальнего Востока вывезли сельди за рубеж на 60 с лишним процентов больше, чем в 2012 году. Дело в том, что в иностранных портах разгружаться удобнее и выгоднее. Вот где необходимо включать экономические рычаги мотивации рыбаков, чтобы им было интереснее разгружаться на родных причалах. Вот, где необходимо устранять административные барьеры, особенно дорогостоящий и ненужный ветеринарный контроль.
В этом году на встрече с зарубежными партнерами в Лондоне мы попытаемся добиться увеличения общего допустимого улова сельди. Промысел тихоокеанской сельди сохранится на прежнем уровне. Сельди в России будет достаточно. И цена на нее если и вырастет, то на 7-10 процентов.
Кстати
Россияне в среднем потребляют 22 килограмма рыбы в год. Минздрав рекомендует для здорового питания 18-20 килограммов.
Мы более чем в три раза больше едим рыбы, чем американцы - там и до 7 килограммов не дотягивают. Зато законодательные органы практически всех Штатов, за исключением может быть только Индианы, Канзаса и Арканзаса, символом избрали рыбу - state fish. В некоторых, например, в Алабаме, даже два символа - окунь и атлантический тарпон.
Между прочим, "рыба" на древнегреческом "ихтис" - древний акроним, монограмма имени Иисуса Христа, состоящая из начальных букв - Иисус Христос Божий Сын Спаситель. Новый Завет связывает символику рыбы с проповедью учеников Христа, из которых некоторые были рыбаками.
Дальний восток: перспективы
Осенью прошлого года вы рассказывали о концепции по развитию марикультуры, который может стимулировать развитие экономики Дальнего Востока. Как продвигается этот проект?
Андрей Крайний: Я уже отправил его председателю правительства Дмитрию Анатольевичу Медведеву. Выращивание моллюсков и гидробионтов в морской воде - это огромный потенциал Дальнего Востока, особенно на юге. Ученые и эксперты оценивают объемы в 3,5 миллиона тонн в год.
В нашем проекте просчитано, что развитие марикультуры в Приморском, Хабаровском и Камчатском краях, Сахалинской и Магаданской областях позволит создать более миллиона рабочих мест. На Дальнем Востоке России имеются исключительные условия для создания крупной отрасли по получению и комплексной глубокой переработке биологического сырья морского происхождения.
Наиболее перспективными видами культивирования в Приморье являются дальневосточный трепанг, приморский гребешок, серый морской еж, ламинария, тихоокеанская мидия, тихоокеанская устрица. Необходимо создавать специализированные морские биотехнопарки или биотехнологические кластеры как системы управления прибрежной территорией и прилегающей к ней морской акватории. Необходимо также установить порядок, в соответствии с которым акватории за предприятиями аквакультуры должны закрепляться на безвозмездной основе на срок до 30 лет. Надо также начать реальные программы государственного субсидирования и кредитования предприятий аквакультуры по аналогии с сельскохозяйственным производством.
регион:
Россия
