Айрат Хайруллин: «В России начинают шарахаться от своих конкурентных преимуществ в проигрышную сторону разукрупнения хозяйств»
Как благодаря бумаготворчеству чиновников Минсельхоза России убытки превращаются в прибыли.
12.03.2014
Источник: http://www.business-gazeta.ru/
На сайте «БИЗНЕС Online» развернулась жаркая полемика о роли агрохолдингов и фермерских хозяйств. Непосредственное участие в ней принимает депутат Госдумы России Айрат Хайруллин. В своем материале он напоминает, что цены на продовольствие — это еще и политический фактор, от которого зависят результаты выборов. И что везде в мире кроме прибыльных существуют и убыточные фермеры, и они уходят с рынка, на котором происходит укрупнение хозяйств эволюционным путем. Да и вообще в вопросе производства продовольствия не все так просто, как кажется многим.
ФЕРМЕРСКИЕ ХОЗЯЙСТВА В ЕВРОПЕ ИСТОРИЧЕСКИ БЫЛИ МЕЛКИЕ
Так как начатая дискуссия разгорелась не на шутку, то было бы правильно ответить на ряд заданных по существу вопросов.
Фермерские хозяйства в Европе мелкие не только потому, что их поддерживает государство, но и потому, что они исторически были мелкими. В этом действительно их слабость, и чтобы мелкие фермеры не разорились и не бастовали, государства и ЕС их субсидируют. Субсидируют, потому что цены на продовольствие — это политический фактор, от которого зависят результаты выборов. Особенно важен этот фактор в условиях выборности и сменяемости власти...
В среднем 56% доходов фермеров ЕС формируют субсидии. Поэтому европейских фермеров называют на 56% госслужащими. Без субсидий 90% европейских фермеров — потенциальные банкроты. Каждый европейский фермер мечтает укрупниться, так как техника, которой он владеет, позволяет ему в срок обработать в разы больше земли, чем он имеет в собственности и арендует.
ДОРОЖЕ У ФЕРМЕРОВ ЗАКУПАТЬ МОЖНО, А ДЕШЕВЛЕ НЕЛЬЗЯ
Одними субсидиями дела в сельском хозяйстве не исправить, нужен выстроенный сбалансированный рынок, поэтому существуют законодательно установленные минимальные закупочные цены, которые не формальны, а служат ориентиром для участников рынка. Например, в Германии на законодательном уровне запрещено продавать на внутреннем рынке зерно дешевле 186 евро за тонну. Сегодня это соответствует 9,6 тыс. рублей за тонну. Высчитывая данную цену, минсельхоз Германии закладывает в нее кроме прямых затрат также затраты на аренду земли, доход фермера и высокую амортизацию, позволяющую обновлять технику раз в 7 - 8 лет. Это означает, что продажа дешевле сформирует прямой убыток среднего фермера и приведет его к разорению, износу средств производства, что недопустимо. Поэтому дороже у фермеров закупать можно, а дешевле нельзя, так как это может разрушить всю пирамиду взаимно связанных с сельским хозяйством отраслей: производителей удобрений, средств защиты растений, сельхозмашин, сферы логистики, перевалки, хранения, переработки, консалтинга, финансирования, страхования и так далее.
В действительности 3 - 5% занятого в сельском хозяйстве населения дает работу еще 35 - 50% занятых в экономике страны, в том числе часто над этим даже не задумывающимся над этим жителям городов. Убери базовое звено — и все разрушится как карточный домик. Именно это произошло в нашей стране в 90-е годы, когда нас завалили субсидированным продовольствием и алкоголем. В результате разорились сельхозпредприятия, фабрики, заводы, — все налаженные производственные цепочки.
В РЕЗУЛЬТАТЕ МЫ ИМЕЕМ ГЛУБОКИЙ КРИЗИС В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ
В отличие от наших европейских коллег, российский минсельхоз всеми своими действиями показывает свою заинтересованность в снижении закупочных цен на сельхозпродукцию, особенно на зерно, поэтому упорно считает себестоимость зерна лишь с учетом прямых затрат на производство без инвестиционной составляющей и затрат на его заготовку, подработки, хранение и логистику. При соотнесении затрат на завышенную отчетную, с учетом приписок, урожайность, минсельхоз РФ высчитывает искусственно заниженную себестоимость. То есть за счет приписок с регионов отчетная бухгалтерская себестоимость производства зерна по стране снижается пропорционально припискам на 25 - 40% (в разных регионах по-разному, в зависимости от их амбиций).
Поэтому в среднем по стране отчетная рентабельность плюс 10% означает результат — минус 15 - 30%, то есть фактический убыток от производства. А так как выпадающие доходы хозяйств субсидиями не компенсируются, плюс наложение дорогих кредитов и череды засух, то в результате мы имеем глубокий кризис в сельском хозяйстве, отсутствие средств на обновление техники и производств, высокие, по мнению ЦБ, риски и непривлекательность для кредитования банками.
Заниженная за счет приписок себестоимость российского зерна и молока также служит ориентиром для внутрироссийских покупателей.
СТИМУЛИРОВАТЬ ЗАВОЕВАНИЕ РЫНКОВ ЗА СЧЕТ РАЗРУШЕНИЯ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА В СТРАНАХ-ИМПОРТЕРАХ
Вследствие таких подходов из-за снижения доходности в сельском хозяйстве наша экономика производства и переработки продовольствия ужалась, и в результате в российском сельском хозяйстве сформировались самые низкие по народному хозяйству зарплаты, нарастающий дефицит кадров и самый высокий по экономике износ средств производства. Техника в среднем обновляется раз в 25 - 30 лет!
В ЕС — нашем главном поставщике продовольствия — понимают, что в некоторые высокоурожайные годы или под воздействием спекулянтов цену на зерно трейдеры могли бы обрушить (что, собственно, регулярно происходит в России). Но тогда никаких денег ЕС не хватит на покрытие их убытков! Поэтому не допускают снижения цены ниже безубыточного уровня для среднеуспешного производителя. Очень серьезно ЕС и другие развитые страны в последние 25 лет использовали экспортные субсидии, задача которых — защитить свой внутренний рынок от перепроизводства и стимулировать экспорт и завоевание рынков за счет разрушения сельского хозяйства в странах-импортерах. Именно экспортные субсидии в начале 90-х разрушили российское сельское хозяйство. Например, при экспорте сливочного масла в РФ, ЕС компенсировало 86% его стоимости! И так по всем позициям — попробуйте с ними поконкурируйте.
Закупочные цены на зерно в России часто могут быть ниже себестоимости: по 3 - 5 тыс. рублей/т, даже тогда, когда мировые цены на российское зерно устойчиво высоки и даже в неурожайный у нас год. Например, в текущем сезоне наличное американское зерно в порту Мексиканского залива или французское в порту Руана стоило в диапазоне $285 - 305 за тонну, что соответствовало 9,8 - 10,5 тыс. рублей/т (без учета НДС), а значит, сопоставимо с внутренней российской ценой на зерно с учетом НДС, соответствовало 10,8 - 11,5 тыс. рублей/тонна. При этом в стране зерно закупалось по 3,8 - 8,5 тыс. рублей в зависимости от региона и качества. Как результат: фермеры США, Канады, ЕС и так далее зарабатывают бешеные прибыли, а российские с трудом сводят концы с концами.
Есть и другие препоны. Фрахт из порта России до Египта стоит $22 - 28 за тонну, что в три раза дешевле, чем внутри страны, например, из Татарстана до Новороссийска благодаря самой дорогой в мире железной дороге. И дороже, чем из США до Африки или Китая, что благодаря монополии РЖД снижает доходы сельхозпроизводителей с каждым километром удаления на восток. Это безусловное упущение государства. Любое снижение цен на зерно в мире всего на $3 - 4 за тонну, что соответствует всего 110 - 130 рублей/т, используется экспортерами как «промоакция» для снижения цен на 500 - 600 рублей/тонна. Очень неадекватно и непропорционально. Масштабно по всей стране проходит информационная компания типа: все пропало, цены в мире падают, зерна в России много, цена на него должна снижаться и так далее. И все это происходит с молчаливого согласия «главного защитника крестьян» — минсельхоза, что удивляет уже не только россиян.
ТОЛЬКО НЕХВАТКА ЗЕМЛИ СЕГОДНЯ СДЕРЖИВАЕТ И ЗАМЕДЛЯЕТ ПРОЦЕСС УКРУПНЕНИЯ ФЕРМ
Как правило, во всем мире, поддерживающем свое сельское хозяйство, суммарный уровень субсидий соответствует суммарной прибыли всех сельхозформирований. То есть везде, кроме прибыльных, существуют и убыточные фермеры, которые вследствие своей неуспешности уходят с рынка. Их поглощают более успешные, и постепенно идет консолидация. Происходит укрупнение эволюционным путем.
Размер сегодняшней французской или германской семейной фермы с учетом арендуемой земли увеличился в два раза всего за 10 лет. Тенденция продолжается. Уже никого не удивишь в Германии фермой с 2 тыс. дойных коров, а 10 лет назад этого даже представить не могли. Например, если 10 лет назад средний голландский фермер владел 22 коровами, то сегодня у него 55 дойных коров плюс шлейф. Много новых построенных ферм по 250 - 300 дойных коров — целый российский колхоз во владении всего одной семьи, которая мечтает увеличить поголовье еще, но этому мешает нехватка земли. Только фактор земли сегодня сдерживает и замедляет процесс укрупнения ферм, который в мире происходит непрерывно.
А то, что сегодня в России, уже прошедшей в период коллективизации свой болезненный путь укрупнения сельхозпроизводства, начинают шарахаться от своих конкурентных преимуществ в проигрышную сторону разукрупнения и умельчения, — это лишь шаг назад и попытка идти против мировых тенденций.
В ЕВРОПЕ БОРЬБА МЕЖДУ СОХРАНЕНИЕМ И СНИЖЕНИЕМ СУБСИДИЙ ИДЕТ ОЖЕСТОЧЕННАЯ
Не думайте, что на Западе не считают деньги. Еще как считают.
Пока уровень субсидирования сельского хозяйства в Европе очень высок — 96 млрд. евро за год, в 29 раз больше, чем в РФ при сопоставимых площадях пашни.
Вы думаете, что в Европе не хотят сэкономить на сельском хозяйстве для решения других проблем? Еще как хотят, и борьба между сохранением и снижением субсидий идет ожесточенная. На стороне фермеров всегда выступают машиностроители, нефтехимические концерны и исторически находящиеся у власти древние аристократические фамилии, чьи доходы зависят от доходов и благополучия фермеров.
В Европе очень много земли принадлежит исторически крупным землевладельцам, которые давно сами сельским хозяйством не занимаются, а сдают ее в аренду и потому заинтересованы в возможности получить высокую арендную плату за землю, которая порой благодаря высоким доходам в производстве продовольствия доходит до 500 и более евро за гектар в год!
Поэтому в вопросе производства продовольствия не все так просто, как кажется многим на взгляд со стороны.
Чуть позже мы обсудим то, сколько населения в РФ может и должно проживать в сельской местности и может быть занято в сельском хозяйстве, чтобы прокормить страну или... полмира.
Айрат Хайруллин
ФЕРМЕРСКИЕ ХОЗЯЙСТВА В ЕВРОПЕ ИСТОРИЧЕСКИ БЫЛИ МЕЛКИЕ
Так как начатая дискуссия разгорелась не на шутку, то было бы правильно ответить на ряд заданных по существу вопросов.
Фермерские хозяйства в Европе мелкие не только потому, что их поддерживает государство, но и потому, что они исторически были мелкими. В этом действительно их слабость, и чтобы мелкие фермеры не разорились и не бастовали, государства и ЕС их субсидируют. Субсидируют, потому что цены на продовольствие — это политический фактор, от которого зависят результаты выборов. Особенно важен этот фактор в условиях выборности и сменяемости власти...
В среднем 56% доходов фермеров ЕС формируют субсидии. Поэтому европейских фермеров называют на 56% госслужащими. Без субсидий 90% европейских фермеров — потенциальные банкроты. Каждый европейский фермер мечтает укрупниться, так как техника, которой он владеет, позволяет ему в срок обработать в разы больше земли, чем он имеет в собственности и арендует.
ДОРОЖЕ У ФЕРМЕРОВ ЗАКУПАТЬ МОЖНО, А ДЕШЕВЛЕ НЕЛЬЗЯ
Одними субсидиями дела в сельском хозяйстве не исправить, нужен выстроенный сбалансированный рынок, поэтому существуют законодательно установленные минимальные закупочные цены, которые не формальны, а служат ориентиром для участников рынка. Например, в Германии на законодательном уровне запрещено продавать на внутреннем рынке зерно дешевле 186 евро за тонну. Сегодня это соответствует 9,6 тыс. рублей за тонну. Высчитывая данную цену, минсельхоз Германии закладывает в нее кроме прямых затрат также затраты на аренду земли, доход фермера и высокую амортизацию, позволяющую обновлять технику раз в 7 - 8 лет. Это означает, что продажа дешевле сформирует прямой убыток среднего фермера и приведет его к разорению, износу средств производства, что недопустимо. Поэтому дороже у фермеров закупать можно, а дешевле нельзя, так как это может разрушить всю пирамиду взаимно связанных с сельским хозяйством отраслей: производителей удобрений, средств защиты растений, сельхозмашин, сферы логистики, перевалки, хранения, переработки, консалтинга, финансирования, страхования и так далее.
В действительности 3 - 5% занятого в сельском хозяйстве населения дает работу еще 35 - 50% занятых в экономике страны, в том числе часто над этим даже не задумывающимся над этим жителям городов. Убери базовое звено — и все разрушится как карточный домик. Именно это произошло в нашей стране в 90-е годы, когда нас завалили субсидированным продовольствием и алкоголем. В результате разорились сельхозпредприятия, фабрики, заводы, — все налаженные производственные цепочки.
В РЕЗУЛЬТАТЕ МЫ ИМЕЕМ ГЛУБОКИЙ КРИЗИС В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ
В отличие от наших европейских коллег, российский минсельхоз всеми своими действиями показывает свою заинтересованность в снижении закупочных цен на сельхозпродукцию, особенно на зерно, поэтому упорно считает себестоимость зерна лишь с учетом прямых затрат на производство без инвестиционной составляющей и затрат на его заготовку, подработки, хранение и логистику. При соотнесении затрат на завышенную отчетную, с учетом приписок, урожайность, минсельхоз РФ высчитывает искусственно заниженную себестоимость. То есть за счет приписок с регионов отчетная бухгалтерская себестоимость производства зерна по стране снижается пропорционально припискам на 25 - 40% (в разных регионах по-разному, в зависимости от их амбиций).
Поэтому в среднем по стране отчетная рентабельность плюс 10% означает результат — минус 15 - 30%, то есть фактический убыток от производства. А так как выпадающие доходы хозяйств субсидиями не компенсируются, плюс наложение дорогих кредитов и череды засух, то в результате мы имеем глубокий кризис в сельском хозяйстве, отсутствие средств на обновление техники и производств, высокие, по мнению ЦБ, риски и непривлекательность для кредитования банками.
Заниженная за счет приписок себестоимость российского зерна и молока также служит ориентиром для внутрироссийских покупателей.
СТИМУЛИРОВАТЬ ЗАВОЕВАНИЕ РЫНКОВ ЗА СЧЕТ РАЗРУШЕНИЯ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА В СТРАНАХ-ИМПОРТЕРАХ
Вследствие таких подходов из-за снижения доходности в сельском хозяйстве наша экономика производства и переработки продовольствия ужалась, и в результате в российском сельском хозяйстве сформировались самые низкие по народному хозяйству зарплаты, нарастающий дефицит кадров и самый высокий по экономике износ средств производства. Техника в среднем обновляется раз в 25 - 30 лет!
В ЕС — нашем главном поставщике продовольствия — понимают, что в некоторые высокоурожайные годы или под воздействием спекулянтов цену на зерно трейдеры могли бы обрушить (что, собственно, регулярно происходит в России). Но тогда никаких денег ЕС не хватит на покрытие их убытков! Поэтому не допускают снижения цены ниже безубыточного уровня для среднеуспешного производителя. Очень серьезно ЕС и другие развитые страны в последние 25 лет использовали экспортные субсидии, задача которых — защитить свой внутренний рынок от перепроизводства и стимулировать экспорт и завоевание рынков за счет разрушения сельского хозяйства в странах-импортерах. Именно экспортные субсидии в начале 90-х разрушили российское сельское хозяйство. Например, при экспорте сливочного масла в РФ, ЕС компенсировало 86% его стоимости! И так по всем позициям — попробуйте с ними поконкурируйте.
Закупочные цены на зерно в России часто могут быть ниже себестоимости: по 3 - 5 тыс. рублей/т, даже тогда, когда мировые цены на российское зерно устойчиво высоки и даже в неурожайный у нас год. Например, в текущем сезоне наличное американское зерно в порту Мексиканского залива или французское в порту Руана стоило в диапазоне $285 - 305 за тонну, что соответствовало 9,8 - 10,5 тыс. рублей/т (без учета НДС), а значит, сопоставимо с внутренней российской ценой на зерно с учетом НДС, соответствовало 10,8 - 11,5 тыс. рублей/тонна. При этом в стране зерно закупалось по 3,8 - 8,5 тыс. рублей в зависимости от региона и качества. Как результат: фермеры США, Канады, ЕС и так далее зарабатывают бешеные прибыли, а российские с трудом сводят концы с концами.
Есть и другие препоны. Фрахт из порта России до Египта стоит $22 - 28 за тонну, что в три раза дешевле, чем внутри страны, например, из Татарстана до Новороссийска благодаря самой дорогой в мире железной дороге. И дороже, чем из США до Африки или Китая, что благодаря монополии РЖД снижает доходы сельхозпроизводителей с каждым километром удаления на восток. Это безусловное упущение государства. Любое снижение цен на зерно в мире всего на $3 - 4 за тонну, что соответствует всего 110 - 130 рублей/т, используется экспортерами как «промоакция» для снижения цен на 500 - 600 рублей/тонна. Очень неадекватно и непропорционально. Масштабно по всей стране проходит информационная компания типа: все пропало, цены в мире падают, зерна в России много, цена на него должна снижаться и так далее. И все это происходит с молчаливого согласия «главного защитника крестьян» — минсельхоза, что удивляет уже не только россиян.
ТОЛЬКО НЕХВАТКА ЗЕМЛИ СЕГОДНЯ СДЕРЖИВАЕТ И ЗАМЕДЛЯЕТ ПРОЦЕСС УКРУПНЕНИЯ ФЕРМ
Как правило, во всем мире, поддерживающем свое сельское хозяйство, суммарный уровень субсидий соответствует суммарной прибыли всех сельхозформирований. То есть везде, кроме прибыльных, существуют и убыточные фермеры, которые вследствие своей неуспешности уходят с рынка. Их поглощают более успешные, и постепенно идет консолидация. Происходит укрупнение эволюционным путем.
Размер сегодняшней французской или германской семейной фермы с учетом арендуемой земли увеличился в два раза всего за 10 лет. Тенденция продолжается. Уже никого не удивишь в Германии фермой с 2 тыс. дойных коров, а 10 лет назад этого даже представить не могли. Например, если 10 лет назад средний голландский фермер владел 22 коровами, то сегодня у него 55 дойных коров плюс шлейф. Много новых построенных ферм по 250 - 300 дойных коров — целый российский колхоз во владении всего одной семьи, которая мечтает увеличить поголовье еще, но этому мешает нехватка земли. Только фактор земли сегодня сдерживает и замедляет процесс укрупнения ферм, который в мире происходит непрерывно.
А то, что сегодня в России, уже прошедшей в период коллективизации свой болезненный путь укрупнения сельхозпроизводства, начинают шарахаться от своих конкурентных преимуществ в проигрышную сторону разукрупнения и умельчения, — это лишь шаг назад и попытка идти против мировых тенденций.
В ЕВРОПЕ БОРЬБА МЕЖДУ СОХРАНЕНИЕМ И СНИЖЕНИЕМ СУБСИДИЙ ИДЕТ ОЖЕСТОЧЕННАЯ
Не думайте, что на Западе не считают деньги. Еще как считают.
Пока уровень субсидирования сельского хозяйства в Европе очень высок — 96 млрд. евро за год, в 29 раз больше, чем в РФ при сопоставимых площадях пашни.
Вы думаете, что в Европе не хотят сэкономить на сельском хозяйстве для решения других проблем? Еще как хотят, и борьба между сохранением и снижением субсидий идет ожесточенная. На стороне фермеров всегда выступают машиностроители, нефтехимические концерны и исторически находящиеся у власти древние аристократические фамилии, чьи доходы зависят от доходов и благополучия фермеров.
В Европе очень много земли принадлежит исторически крупным землевладельцам, которые давно сами сельским хозяйством не занимаются, а сдают ее в аренду и потому заинтересованы в возможности получить высокую арендную плату за землю, которая порой благодаря высоким доходам в производстве продовольствия доходит до 500 и более евро за гектар в год!
Поэтому в вопросе производства продовольствия не все так просто, как кажется многим на взгляд со стороны.
Чуть позже мы обсудим то, сколько населения в РФ может и должно проживать в сельской местности и может быть занято в сельском хозяйстве, чтобы прокормить страну или... полмира.
Айрат Хайруллин
регион:
Россия
