То, что вы не знаете о российской деревне...
Российская деревня стремительно расслаивается на небольшое количество передовых хозяйств и основную массу сел, где 80% жителей безработные, живущие собственным огородом.
05.05.2014
Источник: http://expert.ru/
Когда москвичи или жители любого другого крупного российского города выезжают на дачу или пикник, их поражает запустение, охватившее сельскую местность. Деревни заброшены, поля не обрабатываются, фермы разрушены. Невольно возникает вопрос: что произошло? Одновременно по радио и ТВ звучат бодрые отчеты о больших урожаях и небывалом экспорте зерна из России, которая вернула себе место в ряду крупнейших мировых экспортеров зерна. Тогда как Советский Союз был в этом лидером. И все это на фоне безусловного продовольственного изобилия в наших магазинах. И в голове рядового человека возникает, что называется, когнитивный диссонанс: как сочетать все эти плохо сочетаемые картинки?
Известный экономгеограф, автор нескольких монографий по проблемам сельской России Татьяна Нефедова в своей новой монографии пытается ответить на эти и другие вопросы. И как географ стремится показать, что единого ответа для всей страны не существует. Картинка столь же разнообразна, как и сама Россия.
Чтобы что-то изучать, надо определить предмет исследования. Однако выясняется, что в современной России не так легко ответить на вопрос, что такое сельская местность.
В другой своей книге, «Сельская Россия на перепутье», Нефедова отмечает, что «в России именно отсутствие канализации, а не газа и даже не водопровода — верный признак застройки сельского типа». И что именно отсутствие элементарных удобств — поистине ключевой индикатор урбанизированности и ее неимения. И если так, то сельская местность у нас занимает значительно больше места, чем можно было подумать.
Но и помимо этого провести четкую границу между городом и деревней удается далеко не всегда. Ведь кроме сел, где подавляющее большинство населения занимается сельским хозяйством или по крайней мере огородничеством, на окраинах малых городов, да и многих крупных найдется немало тех, кто фактически занимается сельскохозяйственными работами. Так было и в советское время. Но сегодня на трудности определения характера поселения накладывается ситуация, когда все большее число дачников оккупируют села на сотни километров от городов, превращая их в квазигородские поселения, в то время как сельские жители устремляются в города за заработком, постоянным или временным, формально продолжая числиться за своими местами проживания. Этот процесс запустился давно, но в последние годы, особенно в Центральной России, приобрел лавинообразный характер. И это тоже не позволяет точно определить, сколько же людей у нас по-настоящему занято в сельском хозяйстве. И скрывает реальную безработицу на селе, в удаленных нечерноземных районах охватившую от четверти до половины трудоспособного населения. Но на юге России и в национальных республиках Кавказа и Поволжья, особенно там, где преобладает нерусское население, ситуация развивается в том же направлении, однако значительно меньшими темпами.
Такое не случайно. Перераспределение сельского населения — результат распада большинства колхозов и совхозов и возникающей в итоге архаизации сел. Еще в советские времена большая часть хозяйств, даже те, что достигали существенных успехов, особенно опять же в нечерноземной России, жила за счет гигантских государственных дотаций. Их обвальное сокращение в 1990-е привело к краху большинства, а последующая депопуляция (бегство в поисках работы) вкупе с традиционно слаборазвитой сельской инфраструктурой и слабой переработочной базой не позволили возникнуть и развиваться в достаточных количествах новым формам хозяйства. Они как-то наличествуют лишь в пригородных зонах, где есть инфраструктура и перерабатывающие мощности и развиваются сельскохозяйственные производства, востребованные городами. Такие процессы в еще более радикальных формах присущи российскому Северу, Сибири и Дальнему Востоку, где природные условия еще менее благоприятны. В Черноземье ситуация иная: многие зерноводческие хозяйства выжили за счет благоприятных природных условий, высокой урожайности и возможности экспорта зерна. Но и там произошло резкое сокращение количества занятых в сельском хозяйстве. Во-первых, потому что большинство предприятий отказалось от самых трудоемких отраслей, в первую очередь от животноводства, во-вторых, благодаря новым технологиям, пришедшим в зерноводство.
Автор исследует мифы, которые существуют в общественном сознании по поводу причин проблем в сельском хозяйстве. Миф первый: Россия — холодная страна, заниматься сельским хозяйством здесь невыгодно. Но на примере Финляндии автор показывает, что и в условиях, близких к российскому Нечерноземью, может существовать успешное сельское хозяйство. Впрочем, в Финляндии оно развивалось без катастроф, которые преследовали Россию начиная с коллективизации и кончая реформами 1990-х годов. Миф второй: проблемы возникли из-за политики советской власти, совершенствующей промышленность за счет деревни. Но и это неверно: с начала 1960-х в деревню были вложены гигантские средства. Миф третий: селу не дает развиваться депопуляция. Однако и тут вопрос — ведь пространственно эта проблема очень сильно дифференцирована: в одном месте депопуляция, в другом — избыток. И наконец, миф четвертый: проблемы села — это следствие отрицательной селекции еще советского времени, которое оставило в деревне наименее активную часть ее населения, и в результате «реформы 1990-х гг. в сельской местности легли на ненадежный фундамент». Но и с этим можно поспорить. Искусство реформатора в том, чтобы проводимые им реформы были конформны гражданам. Иначе они приводят к результатам, прямо противоположным ожидаемым. Что мы и наблюдаем.
Нефедова Т. Г. Десять актуальных вопросов о сельской России: ответы географа. М.: Ленанд, 2013. — 456 с.
Известный экономгеограф, автор нескольких монографий по проблемам сельской России Татьяна Нефедова в своей новой монографии пытается ответить на эти и другие вопросы. И как географ стремится показать, что единого ответа для всей страны не существует. Картинка столь же разнообразна, как и сама Россия.
Чтобы что-то изучать, надо определить предмет исследования. Однако выясняется, что в современной России не так легко ответить на вопрос, что такое сельская местность.
В другой своей книге, «Сельская Россия на перепутье», Нефедова отмечает, что «в России именно отсутствие канализации, а не газа и даже не водопровода — верный признак застройки сельского типа». И что именно отсутствие элементарных удобств — поистине ключевой индикатор урбанизированности и ее неимения. И если так, то сельская местность у нас занимает значительно больше места, чем можно было подумать.
Но и помимо этого провести четкую границу между городом и деревней удается далеко не всегда. Ведь кроме сел, где подавляющее большинство населения занимается сельским хозяйством или по крайней мере огородничеством, на окраинах малых городов, да и многих крупных найдется немало тех, кто фактически занимается сельскохозяйственными работами. Так было и в советское время. Но сегодня на трудности определения характера поселения накладывается ситуация, когда все большее число дачников оккупируют села на сотни километров от городов, превращая их в квазигородские поселения, в то время как сельские жители устремляются в города за заработком, постоянным или временным, формально продолжая числиться за своими местами проживания. Этот процесс запустился давно, но в последние годы, особенно в Центральной России, приобрел лавинообразный характер. И это тоже не позволяет точно определить, сколько же людей у нас по-настоящему занято в сельском хозяйстве. И скрывает реальную безработицу на селе, в удаленных нечерноземных районах охватившую от четверти до половины трудоспособного населения. Но на юге России и в национальных республиках Кавказа и Поволжья, особенно там, где преобладает нерусское население, ситуация развивается в том же направлении, однако значительно меньшими темпами.
Такое не случайно. Перераспределение сельского населения — результат распада большинства колхозов и совхозов и возникающей в итоге архаизации сел. Еще в советские времена большая часть хозяйств, даже те, что достигали существенных успехов, особенно опять же в нечерноземной России, жила за счет гигантских государственных дотаций. Их обвальное сокращение в 1990-е привело к краху большинства, а последующая депопуляция (бегство в поисках работы) вкупе с традиционно слаборазвитой сельской инфраструктурой и слабой переработочной базой не позволили возникнуть и развиваться в достаточных количествах новым формам хозяйства. Они как-то наличествуют лишь в пригородных зонах, где есть инфраструктура и перерабатывающие мощности и развиваются сельскохозяйственные производства, востребованные городами. Такие процессы в еще более радикальных формах присущи российскому Северу, Сибири и Дальнему Востоку, где природные условия еще менее благоприятны. В Черноземье ситуация иная: многие зерноводческие хозяйства выжили за счет благоприятных природных условий, высокой урожайности и возможности экспорта зерна. Но и там произошло резкое сокращение количества занятых в сельском хозяйстве. Во-первых, потому что большинство предприятий отказалось от самых трудоемких отраслей, в первую очередь от животноводства, во-вторых, благодаря новым технологиям, пришедшим в зерноводство.
Автор исследует мифы, которые существуют в общественном сознании по поводу причин проблем в сельском хозяйстве. Миф первый: Россия — холодная страна, заниматься сельским хозяйством здесь невыгодно. Но на примере Финляндии автор показывает, что и в условиях, близких к российскому Нечерноземью, может существовать успешное сельское хозяйство. Впрочем, в Финляндии оно развивалось без катастроф, которые преследовали Россию начиная с коллективизации и кончая реформами 1990-х годов. Миф второй: проблемы возникли из-за политики советской власти, совершенствующей промышленность за счет деревни. Но и это неверно: с начала 1960-х в деревню были вложены гигантские средства. Миф третий: селу не дает развиваться депопуляция. Однако и тут вопрос — ведь пространственно эта проблема очень сильно дифференцирована: в одном месте депопуляция, в другом — избыток. И наконец, миф четвертый: проблемы села — это следствие отрицательной селекции еще советского времени, которое оставило в деревне наименее активную часть ее населения, и в результате «реформы 1990-х гг. в сельской местности легли на ненадежный фундамент». Но и с этим можно поспорить. Искусство реформатора в том, чтобы проводимые им реформы были конформны гражданам. Иначе они приводят к результатам, прямо противоположным ожидаемым. Что мы и наблюдаем.
Нефедова Т. Г. Десять актуальных вопросов о сельской России: ответы географа. М.: Ленанд, 2013. — 456 с.
регион:
Россия
