Александр Корбут: Оснований для паники по поводу вывоза зерна нет

- У нас валовый сбор зерна 104 млн тонн, а внутреннее потребление меньше 70 млн тонн, то есть получилось уже 34. Плюс еще переходящие запасы, миллионов 15. То есть, у нас есть коллосальный зерновой навес на рынке. Если он не будет вывезен, то сельхозпроизводители потеряют доходы, цены резко упадут. Может быть, для потребителя это будет хорошо, но тогда возникает вопрос, а что будет произведено в будущем году, если сельхозпроизводитель не имеет денег, кредиты не слишком доступны, как все хорошо знают, и что с этим делать.

Государство закупить 30 млн тонн не может - это не нереально ни по каким ценам. Вопрос также в том, где будут зерно хранить, и что с ним делать. Экспорт-не самоцель, экспорт это механизм снятия излишнего зерна с рынка. Поэтому беспокоиться о том, что мы что-то перевывезем, сложно. Проблема несколько в ином.

Дело в том, что да, экспорт у нас достаточно значителен, поэтому в сезон, без ущерба для внутреннего рынка, мы можем вывезти где-то 32-33 млн тонн зерна. Но зерно, которое идет на экспорт, считается в долларовом исчислении. Там цены достаточно стабильные и невысокие. Они несущественно изменились за последние 3-4 месяца.

Сегодня курс вырос, сооответственно, сельхозпроизводители продают зерно экспортерам с учетом изменившегося курса, и это правильно. Почему они должны отдать всю прибыль кому-то? Но эти высокие экспортные цены подтягивают цены из других регионов и по всей стране, и цены на зерно в рублевом исчислении выросли. Это действительно проблемы курса и тут ее надо где-то ограничить А экспортеры, и производители действительно воспринимают все как-то очень напряженно и нервно, потому что, если не будет экспорта, то что им делать? Закупать зерно у крестьян, или нет, по какой цене закупать, по цене текущего рынка, или закупать на треть дешевле? То есть, крайними оказываются зернопроизводители и крестьяне. Поэтому, беспокоиться по вопросам объемов абсолютно никаких оснований нет. 

- Сомневаюсь, что у нас хватит. Это будет достаточно сложно. Объемы большие. Внутреннее потребление у нас не вырастет. Условно говоря, если все потребители скажут, что еще 20 млн тонн сразу закупаем и платим живые деньги - то ради Бога. Вопрос только, какая цена, и что они с ним будут делать. Мы уже проходили это все, имея урожай в 108 млн тонн, и когда у нас были периоды, когда предложение было избыточным. Потребители мило улыбались, у нас денег нет, хранить негде. И соответственно выдавливали цену из крестьян.

- Когда было заявлено, что мы можем ограничить экспорт по санитарным нормам, цены на зерно на мировых биржах выросли на 12 долларов сразу, и наши выросли на такую же величину. Когда мировой рынок услышал позицию Дворковича о том, что мы не будем ограничивать экспорт, он упал, только уже на 17 долларов. Если мы сейчас ограничим экспорт, мы успешнейшим образом отдадим рынок странам-конкурентам, США, Франции, Австралии, Канаде, Украине той же, а накажем мы этим те страны, которые к нам относятся очень лояльно. Это, в первую очередь, Египет и Турция, крупнейшие страны импортеры российской пшеницы, Иран.