Качество нашего развития в рамках ВТО зависит от сотрудничества бизнеса и власти
Генеральный директор ООО «Холод» (г. Норильск) Владимир Потеряхин убежден, что вступление страны в ВТО внесет большой вклад в экономическое развитие — при условии сотрудничества государства и бизнеса.
10.05.2012
Источник: Интегрум
— Владимир Викторович, как вы оцениваете эффект от вступления в ВТО для нашей страны?
— Давайте разберемся: что такое ВТО? Есть электричество — с его помощью можно освещать помещение, греть пищу. Но, в то же время, человек, который не соблюдает технику безопасности, может пострадать от удара электрического тока. Так вот, ВТО — как электричество — это всего лишь инструмент. Членство в ВТО может быть использовано для созидания, а может нанести ущерб, если окажется в неумелых руках. ВТО само по себе не плохо и не хорошо. Это инструмент экономического развития, которым нужно уметь пользоваться. С выработкой таких умений у нас дела обстоят не очень хорошо — ни в государственных структурах, ни в бизнесе. Не подготовившись как следует к изменениям, мы затем устраняем последствия негативных явлений, которые возникают от нашей неподготовленности. Если продумать подготовку к вступлению, разработать и реализовать программу такого вступления, то негативных последствий можно избежать. Страны, которые вступали в ВТО 20—30 лет назад, были в более благоприятном положении: тогда экономическая жизнь менялась медленнее, и адаптация к условиям ВТО была более плавной. Не было того скоротечного, быстро меняющегося мира, который есть сегодня, в котором необходимо мгновенно реагировать на вызовы.
— Но мы почти 18 лет готовились…
— Безусловно. Но подготовка эта шла в основном по линии совершенствования законодательства. Подготовки бизнеса — за исключением бизнеса экспортного, который лоббировал скорейшее вступление в ВТО, который спит и видит, когда падут, прежде всего европейские, экспортные препятствия — толком не было. Особенно в последние годы, когда не слишком оказывалось, вступим ли мы в ВТО вообще когда-либо. Если помните, российское руководство очень жестко отстаивало свои переговорные позиции по вступлению, и государства — члены ВТО довольно долго не готовы были согласиться, например, на такую колоссальную программу поддержки сельского хозяйства до 2018 года, которую Россия предъявила в качестве условия своего вступления. Не было подготовки и государственного аппарата, чиновников — хотя государство никогда не снимало задачу вступления в ВТО с повестки дня.
— Какие риски есть для российского бизнеса?
— ВТО — это другие правила игры, это более сильная конкуренция за счет иностранных игроков. Для иностранцев мы очень интересны: у нас масса незанятых ниш для ведения бизнеса. Но очень плохо с условиями ведения бизнеса. За границей созданы условия — а у нас есть множество ниш. Благодаря ВТО будет происходить выравнивание этой ситуации. При этом иностранные компании будут пытаться захватить долю российского рынка, пользуясь тем, что импортные пошлины снижены. Крупные компании при этом не пострадают. А вот малый и средний бизнес столкнется со значительными трудностями. Недавно я принимал участие в одной из деловых конференций, как раз посвященных вступлению России в ВТО. Один из государственных чиновников вопрошал: готов ли бизнес к вступлению в ВТО? Понятно, что часть предпринимателей воспринимает ВТО как огромное благо для себя, другая часть — как катастрофу. Я в кулуарах у него спросил: «А готово ли государство?» «Что вы имеете в виду? — удивился он. — Таможенная пошлина снижается, государство технически обеспечило условия вступления в ВТО, защитило на переходный период отдельные отрасли. Что еще от нас требуется?». Но разве только пошлина обеспечивает поддержку собственным предприятиям? Например, в Швейцарии налоговое бремя порядка 9%, а у нас — за 30%!
— Плюс еще «коррупционный налог»…
— Вот именно. Мы должны создать условия поддержки нашего бизнеса. Важно не душить собственные компании высокими налогами, проверками… Есть масса способов поддержать компании, оставаясь в рамках правил ВТО, не прибегая к таким жестким средствам, как повышение таможенных пошлин. Владимир Владимирович Путин говорил об этом, например, на совещании по развитию села. Есть же не прямая поддержка, а косвенная: содействие строительству дорог, снижение цен на топливо, содействие лизингу техники… Важно создать и условия для того, чтобы иностранный бизнес мог открыть производство в России — особенно машиностроительное, по номенклатуре, которую мы перестали выпускать. У нас в стране есть опыт создания уникальных инвестиционных возможностей. Примеры такого рода мы знаем и в региональной политике — например, возможности для иностранных инвесторов в Татарстане, Калужской области. Существует опыт создания уникального в Европе режима налогообложения доходов — 13-процентный НДФЛ с плоской шкалой. Но процесс создания уникально благоприятного инвестиционного климата в России, как для собственных компаний, так и для иностранных, пока не получил достаточно системного развития. Если говорить о российских компаниях, то условия для них как раз отталкивающие — именно поэтому многие крупные фирмы предпочитают работать через офшоры, определять в качестве судов по контрактам суды иностранных юрисдикций. О стиле работы наших налоговых, фискальных, правоохранительных служб, судебных органов сказано уже много — далеко не лицеприятного. Так разве нечего делать государству, разве все, что нужно, сделано?.. Огромная проблема в том, что государство не знает, как работает бизнес, как функционирует экономика. Оно привыкло решать чисто фискальные задачи. В советское время были компетентные органы экономического управления, которые детально знали ситуацию во всех уголках страны. Сегодня государственный аппарат очень слабо представляет, как отзовется на экономике то или иное его действие.
— Качество нашего вступления зависит от состава нового правительства?
— Безусловно. Чтобы меньше зависеть от субъективного фактора, важно создать систему широкого консультирования власти с бизнесом…
— Но, тем не менее, как бы вы ответили на вопрос того чиновника — готов ли бизнес к вступлению в ВТО?
— По крайней мере, бизнес в состоянии достаточно быстро адаптироваться к условиям ВТО, справиться с вызовами. Не готовы к вступлению страны в ВТО как раз бюрократы. Именно для них наше членство в ВТО будет означать новую реальность, новые правила деятельности — во всех смыслах. С предпринимателями уже нельзя будет разговаривать как с просителями. Для нечистых на руку чиновников резко уменьшится возможность получения коррупционного дохода, «доения» бизнеса.
— Ведь в Россию придет бизнес, корни которого — в другой земле, до него так просто не доберешься…
— И это тоже. Но самое главное — изменятся правила работы на рынке, на нем будут утверждаться конкурентные начала, на каждом рынке существенно увеличится количество игроков. Поставить под контроль пять компаний или 15—20 — далеко не одно и то же. На мой взгляд, главный вопрос сегодня — сотрудничество между бизнесом и властью. Я не говорю о лоббировании, которое было распространено в 90-е годы, когда крупный бизнес просто делегировал в государственные структуры своих представителей. Должна быть сбалансированность подходов бизнеса и государства. Необходимо взаимовыгодное сотрудничество бизнеса и государства, которое позволит решить и фискальные проблемы, и проблему пополнения Пенсионного фонда — одну из наиболее острых сегодня в России, и проблемы экономического развития, создания новых рабочих мест…
— Тех самых 25 млн новых рабочих мест, о которых говорил Владимир Владимирович Путин?
— Безусловно. Сегодня речь идет о росте ВВП на 20%. Убежден, при таком сотрудничестве можно говорить о росте и на 200%!
— Какие отрасли наиболее подвержены риску, с вашей точки зрения?
— Конечно, это сельское хозяйство и машиностроение. Я считаю, что сельское хозяйство — стратегическая отрасль нашей экономики. Это и безопасность, экономическая независимость страны, и основа для развития регионов. По количеству земель сельскохозяйственного назначения с Россией не может сравниться ни одна страна мира! Практически нет регионов страны, где нельзя было бы заниматься эффективным сельским хозяйством — выращивать картофель, хлеб, сахарную свеклу, кормовые культуры как основу животноводческого комплекса. И при этом у нас есть такое удручающее явление, как заброшенные земли. Да, сельское хозяйство до 2018 года будет развиваться в особом режиме. Но это не должно никого убаюкивать — необходимо создать отрасль, конкурентоспособную на глобальном рынке.
– Потенциально это такая же экспортная отрасль, как нефтегазовая?
— Совершенно верно. И уже сейчас по поставкам зерна на мировой рынок мы на третьем месте. Мы можем занимать лидерские позиции по поставкам разнообразных продуктов сельскохозяйственного производства. Но сегодня в животноводстве, например, у нас очень большие проблемы: в значительной степени упущено за последние годы племенное дело, развиваются только подотрасли с самым коротким инвестиционным циклом. Сельское хозяйство — основа развития муниципальных районов и регионов в целом. У нас масса «планово-убыточных» территорий. Начальники там сидят и ждут подачек сверху и не заинтересованы в том, чтобы создавать собственные источники дохода, создавать условия для развития бизнеса. Потому что это удобно — осваивать сметы, перераспределенные от нефтегазовых доходов. Сегодня меньшая часть регионов и муниципалитетов демонстрируют самостоятельное развитие — как правило, благодаря личности их руководителей. Остальные сидят и думают, как потратить деньги, спущенные сверху, и как сделать так, чтобы в следующем году выделили не меньше. А значит, плачутся, рассказывают об объективной дотационности, невозможности вывести свою экономику на уровень высокой доходности. Первейший вопрос в региональной политике — как создать условия для самостоятельного развития территорий: за счет исключения перераспределения доходов, перевода их на самообеспечение. Нет ни одного региона страны, который не мог бы зарабатывать сам, не был бы богат теми или иными ресурсами и не мог бы извлекать из них прибыль.
— А как насчет машиностроения?
— Производители сами должны готовиться к условиям глобального рынка, а не уповать на то, что государство различными способами будет их защищать до бесконечности — это не в интересах потребителей.
— Такую сверхзащиту мы видели на автомобильном рынке…
— Совершенно верно. Устанавливались сверхвысокие пошлины, за счет этого внутренние производители имели большую фору. Но при этом все-таки внедрялись новые модели автомобилей — например, тот же «АвтоВАЗ» разработал машину совместно с «Рено Ниссан». Теперь придется крутиться еще быстрее. Но в некоторых отраслях, например на многих предприятиях тракторостроения и сельскохозяйственного машиностроения, преобладала другая модель: ждать помощи и существовать за счет импортозамещения, ценовой разницы с импортными машинами. Поддержка в отдельных случаях оказывалась чрезмерной. Например, «Ростсельмаш» сегодня активно выступает против ВТО. Но почему он не привлек инвесторов, не модернизировал производство? Ведь условия для этого были: высокие таможенные пошлины делали его условия для инвесторов весьма привлекательными… И, кроме того, все дискуссии о ВТО должны были идти до момента, когда мы вступили в организацию. Сейчас они бессмысленны — остался только технический этап принятия. Нужно готовиться к вступлению, встраиваться в систему, создавать механизмы развития собственного бизнеса, формировать механизмы допустимой по правилам ВТО поддержки со стороны государства. Благо, возможностей поддержки, как я уже говорил, множество. Как справедливо заметил Владимир Владимирович, ВТО — это знак качества нашей экономики. Пора уже вступать в ВТО — прыгать в эту воду, не раздумывая. Наверное, кто-то не выплывет — тот, кто привык работать за счет коррупционных связей, административного ресурса. Но большинство выплывет — ведь наш бизнес как никакой другой привык работать в трудных условиях, при постоянно меняющихся правилах игры, жестких кризисах. И он всегда выживал и поднимался. Поднимется и сейчас.
— Так как же следует поступать государству — поддерживать или не поддерживать предприятия?
— Нужна золотая середина: в определенной мере нужно поддерживать, но при этом стремиться к тому, чтобы предприятия сами делали продукты, которые будут конкурентоспособны на глобальном рынке, следили за эффективностью. Государство не должно брать на себя проблемы предпринимателей — даже если речь идет о градообразующих предприятиях. Такие предприятия нужно либо заставлять работать эффективно, либо перепрофилировать.
— Как скажется ВТО на сфере поставки холодильного оборудования?
— Сейчас понятно, что оборудование будет к нам поступать по меньшей стоимости, снизится цена для конечного потребителя, мы сможем предлагать более мягкие ценовые условия на тендерах. Увеличится и наша прибыль.
— А как быть с российскими производителями холодильного оборудования? Не потеряем ли мы эту подотрасль?
— Сегодня такой продукции на рынке очень мало. Те российские производители, что остались, должны развиваться в направлении освоения уникальных ниш для холодильного оборудования, создавать конкурентоспособную продукцию для мирового рынка, опираясь на традиционные конкурентные преимущества отечественной техники — надежность, простоту в эксплуатации. Знаете, уже больше 20 лет прошло, как мы живем в условиях рыночной экономики, и до сих пор можно зачастую услышать: а вот раньше было лучше. Это же неправда. Какие-то моменты действительно были лучше — в основном касающиеся социальной сферы: качественное доступное здравоохранение, образование. Качество жизни выросло. И у нас накоплен очень серьезный управленческий потенциал. У нас полстраны прошло путь работы в бизнесе в 90-е годы — кто-то торговал алкоголем, кто-то «Сникерсами»… Это потрясающая школа! Немного было тех, кому сразу досталась скважина — большинство предпринимателей 90-х вынуждены были сами крутиться, зарабатывать себе на хлеб. Не все остались в бизнесе — многие перешли в менеджерский корпус, на государственную службу. Но при этом задатки предпринимателя у людей остались — это, плюс прекрасное образование, которое получили люди в советское время, дает колоссальные ресурсы для развития нашей экономики и системы управления. Сегодня мы с трудом можем угнаться за новым лидером мирового экономического развития — Китаем. А ведь 20 лет назад были все предпосылки к тому, что лидером окажется наша страна… Но самое главное — еще не поздно изменить ситуацию. И ВТО — как раз способ сделать это.
— Давайте разберемся: что такое ВТО? Есть электричество — с его помощью можно освещать помещение, греть пищу. Но, в то же время, человек, который не соблюдает технику безопасности, может пострадать от удара электрического тока. Так вот, ВТО — как электричество — это всего лишь инструмент. Членство в ВТО может быть использовано для созидания, а может нанести ущерб, если окажется в неумелых руках. ВТО само по себе не плохо и не хорошо. Это инструмент экономического развития, которым нужно уметь пользоваться. С выработкой таких умений у нас дела обстоят не очень хорошо — ни в государственных структурах, ни в бизнесе. Не подготовившись как следует к изменениям, мы затем устраняем последствия негативных явлений, которые возникают от нашей неподготовленности. Если продумать подготовку к вступлению, разработать и реализовать программу такого вступления, то негативных последствий можно избежать. Страны, которые вступали в ВТО 20—30 лет назад, были в более благоприятном положении: тогда экономическая жизнь менялась медленнее, и адаптация к условиям ВТО была более плавной. Не было того скоротечного, быстро меняющегося мира, который есть сегодня, в котором необходимо мгновенно реагировать на вызовы.
— Но мы почти 18 лет готовились…
— Безусловно. Но подготовка эта шла в основном по линии совершенствования законодательства. Подготовки бизнеса — за исключением бизнеса экспортного, который лоббировал скорейшее вступление в ВТО, который спит и видит, когда падут, прежде всего европейские, экспортные препятствия — толком не было. Особенно в последние годы, когда не слишком оказывалось, вступим ли мы в ВТО вообще когда-либо. Если помните, российское руководство очень жестко отстаивало свои переговорные позиции по вступлению, и государства — члены ВТО довольно долго не готовы были согласиться, например, на такую колоссальную программу поддержки сельского хозяйства до 2018 года, которую Россия предъявила в качестве условия своего вступления. Не было подготовки и государственного аппарата, чиновников — хотя государство никогда не снимало задачу вступления в ВТО с повестки дня.
— Какие риски есть для российского бизнеса?
— ВТО — это другие правила игры, это более сильная конкуренция за счет иностранных игроков. Для иностранцев мы очень интересны: у нас масса незанятых ниш для ведения бизнеса. Но очень плохо с условиями ведения бизнеса. За границей созданы условия — а у нас есть множество ниш. Благодаря ВТО будет происходить выравнивание этой ситуации. При этом иностранные компании будут пытаться захватить долю российского рынка, пользуясь тем, что импортные пошлины снижены. Крупные компании при этом не пострадают. А вот малый и средний бизнес столкнется со значительными трудностями. Недавно я принимал участие в одной из деловых конференций, как раз посвященных вступлению России в ВТО. Один из государственных чиновников вопрошал: готов ли бизнес к вступлению в ВТО? Понятно, что часть предпринимателей воспринимает ВТО как огромное благо для себя, другая часть — как катастрофу. Я в кулуарах у него спросил: «А готово ли государство?» «Что вы имеете в виду? — удивился он. — Таможенная пошлина снижается, государство технически обеспечило условия вступления в ВТО, защитило на переходный период отдельные отрасли. Что еще от нас требуется?». Но разве только пошлина обеспечивает поддержку собственным предприятиям? Например, в Швейцарии налоговое бремя порядка 9%, а у нас — за 30%!
— Плюс еще «коррупционный налог»…
— Вот именно. Мы должны создать условия поддержки нашего бизнеса. Важно не душить собственные компании высокими налогами, проверками… Есть масса способов поддержать компании, оставаясь в рамках правил ВТО, не прибегая к таким жестким средствам, как повышение таможенных пошлин. Владимир Владимирович Путин говорил об этом, например, на совещании по развитию села. Есть же не прямая поддержка, а косвенная: содействие строительству дорог, снижение цен на топливо, содействие лизингу техники… Важно создать и условия для того, чтобы иностранный бизнес мог открыть производство в России — особенно машиностроительное, по номенклатуре, которую мы перестали выпускать. У нас в стране есть опыт создания уникальных инвестиционных возможностей. Примеры такого рода мы знаем и в региональной политике — например, возможности для иностранных инвесторов в Татарстане, Калужской области. Существует опыт создания уникального в Европе режима налогообложения доходов — 13-процентный НДФЛ с плоской шкалой. Но процесс создания уникально благоприятного инвестиционного климата в России, как для собственных компаний, так и для иностранных, пока не получил достаточно системного развития. Если говорить о российских компаниях, то условия для них как раз отталкивающие — именно поэтому многие крупные фирмы предпочитают работать через офшоры, определять в качестве судов по контрактам суды иностранных юрисдикций. О стиле работы наших налоговых, фискальных, правоохранительных служб, судебных органов сказано уже много — далеко не лицеприятного. Так разве нечего делать государству, разве все, что нужно, сделано?.. Огромная проблема в том, что государство не знает, как работает бизнес, как функционирует экономика. Оно привыкло решать чисто фискальные задачи. В советское время были компетентные органы экономического управления, которые детально знали ситуацию во всех уголках страны. Сегодня государственный аппарат очень слабо представляет, как отзовется на экономике то или иное его действие.
— Качество нашего вступления зависит от состава нового правительства?
— Безусловно. Чтобы меньше зависеть от субъективного фактора, важно создать систему широкого консультирования власти с бизнесом…
— Но, тем не менее, как бы вы ответили на вопрос того чиновника — готов ли бизнес к вступлению в ВТО?
— По крайней мере, бизнес в состоянии достаточно быстро адаптироваться к условиям ВТО, справиться с вызовами. Не готовы к вступлению страны в ВТО как раз бюрократы. Именно для них наше членство в ВТО будет означать новую реальность, новые правила деятельности — во всех смыслах. С предпринимателями уже нельзя будет разговаривать как с просителями. Для нечистых на руку чиновников резко уменьшится возможность получения коррупционного дохода, «доения» бизнеса.
— Ведь в Россию придет бизнес, корни которого — в другой земле, до него так просто не доберешься…
— И это тоже. Но самое главное — изменятся правила работы на рынке, на нем будут утверждаться конкурентные начала, на каждом рынке существенно увеличится количество игроков. Поставить под контроль пять компаний или 15—20 — далеко не одно и то же. На мой взгляд, главный вопрос сегодня — сотрудничество между бизнесом и властью. Я не говорю о лоббировании, которое было распространено в 90-е годы, когда крупный бизнес просто делегировал в государственные структуры своих представителей. Должна быть сбалансированность подходов бизнеса и государства. Необходимо взаимовыгодное сотрудничество бизнеса и государства, которое позволит решить и фискальные проблемы, и проблему пополнения Пенсионного фонда — одну из наиболее острых сегодня в России, и проблемы экономического развития, создания новых рабочих мест…
— Тех самых 25 млн новых рабочих мест, о которых говорил Владимир Владимирович Путин?
— Безусловно. Сегодня речь идет о росте ВВП на 20%. Убежден, при таком сотрудничестве можно говорить о росте и на 200%!
— Какие отрасли наиболее подвержены риску, с вашей точки зрения?
— Конечно, это сельское хозяйство и машиностроение. Я считаю, что сельское хозяйство — стратегическая отрасль нашей экономики. Это и безопасность, экономическая независимость страны, и основа для развития регионов. По количеству земель сельскохозяйственного назначения с Россией не может сравниться ни одна страна мира! Практически нет регионов страны, где нельзя было бы заниматься эффективным сельским хозяйством — выращивать картофель, хлеб, сахарную свеклу, кормовые культуры как основу животноводческого комплекса. И при этом у нас есть такое удручающее явление, как заброшенные земли. Да, сельское хозяйство до 2018 года будет развиваться в особом режиме. Но это не должно никого убаюкивать — необходимо создать отрасль, конкурентоспособную на глобальном рынке.
– Потенциально это такая же экспортная отрасль, как нефтегазовая?
— Совершенно верно. И уже сейчас по поставкам зерна на мировой рынок мы на третьем месте. Мы можем занимать лидерские позиции по поставкам разнообразных продуктов сельскохозяйственного производства. Но сегодня в животноводстве, например, у нас очень большие проблемы: в значительной степени упущено за последние годы племенное дело, развиваются только подотрасли с самым коротким инвестиционным циклом. Сельское хозяйство — основа развития муниципальных районов и регионов в целом. У нас масса «планово-убыточных» территорий. Начальники там сидят и ждут подачек сверху и не заинтересованы в том, чтобы создавать собственные источники дохода, создавать условия для развития бизнеса. Потому что это удобно — осваивать сметы, перераспределенные от нефтегазовых доходов. Сегодня меньшая часть регионов и муниципалитетов демонстрируют самостоятельное развитие — как правило, благодаря личности их руководителей. Остальные сидят и думают, как потратить деньги, спущенные сверху, и как сделать так, чтобы в следующем году выделили не меньше. А значит, плачутся, рассказывают об объективной дотационности, невозможности вывести свою экономику на уровень высокой доходности. Первейший вопрос в региональной политике — как создать условия для самостоятельного развития территорий: за счет исключения перераспределения доходов, перевода их на самообеспечение. Нет ни одного региона страны, который не мог бы зарабатывать сам, не был бы богат теми или иными ресурсами и не мог бы извлекать из них прибыль.
— А как насчет машиностроения?
— Производители сами должны готовиться к условиям глобального рынка, а не уповать на то, что государство различными способами будет их защищать до бесконечности — это не в интересах потребителей.
— Такую сверхзащиту мы видели на автомобильном рынке…
— Совершенно верно. Устанавливались сверхвысокие пошлины, за счет этого внутренние производители имели большую фору. Но при этом все-таки внедрялись новые модели автомобилей — например, тот же «АвтоВАЗ» разработал машину совместно с «Рено Ниссан». Теперь придется крутиться еще быстрее. Но в некоторых отраслях, например на многих предприятиях тракторостроения и сельскохозяйственного машиностроения, преобладала другая модель: ждать помощи и существовать за счет импортозамещения, ценовой разницы с импортными машинами. Поддержка в отдельных случаях оказывалась чрезмерной. Например, «Ростсельмаш» сегодня активно выступает против ВТО. Но почему он не привлек инвесторов, не модернизировал производство? Ведь условия для этого были: высокие таможенные пошлины делали его условия для инвесторов весьма привлекательными… И, кроме того, все дискуссии о ВТО должны были идти до момента, когда мы вступили в организацию. Сейчас они бессмысленны — остался только технический этап принятия. Нужно готовиться к вступлению, встраиваться в систему, создавать механизмы развития собственного бизнеса, формировать механизмы допустимой по правилам ВТО поддержки со стороны государства. Благо, возможностей поддержки, как я уже говорил, множество. Как справедливо заметил Владимир Владимирович, ВТО — это знак качества нашей экономики. Пора уже вступать в ВТО — прыгать в эту воду, не раздумывая. Наверное, кто-то не выплывет — тот, кто привык работать за счет коррупционных связей, административного ресурса. Но большинство выплывет — ведь наш бизнес как никакой другой привык работать в трудных условиях, при постоянно меняющихся правилах игры, жестких кризисах. И он всегда выживал и поднимался. Поднимется и сейчас.
— Так как же следует поступать государству — поддерживать или не поддерживать предприятия?
— Нужна золотая середина: в определенной мере нужно поддерживать, но при этом стремиться к тому, чтобы предприятия сами делали продукты, которые будут конкурентоспособны на глобальном рынке, следили за эффективностью. Государство не должно брать на себя проблемы предпринимателей — даже если речь идет о градообразующих предприятиях. Такие предприятия нужно либо заставлять работать эффективно, либо перепрофилировать.
— Как скажется ВТО на сфере поставки холодильного оборудования?
— Сейчас понятно, что оборудование будет к нам поступать по меньшей стоимости, снизится цена для конечного потребителя, мы сможем предлагать более мягкие ценовые условия на тендерах. Увеличится и наша прибыль.
— А как быть с российскими производителями холодильного оборудования? Не потеряем ли мы эту подотрасль?
— Сегодня такой продукции на рынке очень мало. Те российские производители, что остались, должны развиваться в направлении освоения уникальных ниш для холодильного оборудования, создавать конкурентоспособную продукцию для мирового рынка, опираясь на традиционные конкурентные преимущества отечественной техники — надежность, простоту в эксплуатации. Знаете, уже больше 20 лет прошло, как мы живем в условиях рыночной экономики, и до сих пор можно зачастую услышать: а вот раньше было лучше. Это же неправда. Какие-то моменты действительно были лучше — в основном касающиеся социальной сферы: качественное доступное здравоохранение, образование. Качество жизни выросло. И у нас накоплен очень серьезный управленческий потенциал. У нас полстраны прошло путь работы в бизнесе в 90-е годы — кто-то торговал алкоголем, кто-то «Сникерсами»… Это потрясающая школа! Немного было тех, кому сразу досталась скважина — большинство предпринимателей 90-х вынуждены были сами крутиться, зарабатывать себе на хлеб. Не все остались в бизнесе — многие перешли в менеджерский корпус, на государственную службу. Но при этом задатки предпринимателя у людей остались — это, плюс прекрасное образование, которое получили люди в советское время, дает колоссальные ресурсы для развития нашей экономики и системы управления. Сегодня мы с трудом можем угнаться за новым лидером мирового экономического развития — Китаем. А ведь 20 лет назад были все предпосылки к тому, что лидером окажется наша страна… Но самое главное — еще не поздно изменить ситуацию. И ВТО — как раз способ сделать это.
регион:
Россия
