Альберт Давлеев (UIPDP) о проблемах российских птицеводов.

Нестабильная политическая ситуация и санкционная война нанесли удар по всем отраслям сельского хозяйства. Не стало исключением и птицеводство. Об экономических, генетических и даже природных вызовах птицеводству, а также о методах их преодоления в интервью «АТт» рассказал Альберт Давлеев, вице-президент Международной программы развития птицеводства (UIPDP) и президент консалтинговой компании AGRIFOOD Strategies.

По данным Росптицесоюза, российские птицеводы обеспечивают рынок яйцом и мясом птицы на 90%. Полагаю, что эти цифры реальные: импорт в 2013 году составил около 540 тыс. т, а производство во всех категориях хозяйств достигло почти 4 млн т.

При этом в 2014 году импорт снизился более чем наполовину, тогда как отечественное производство, напротив, к концу 2014 года прибавило около 200 тыс. т.

Общая потребность отрасли мясного птицеводства в племенном инкубационном молодняке финального гибрида оценивается Минсельхозом в 2,3 млрд голов бройлеров (2015 год). В настоящее время 90% племенного материала завозится из-за рубежа в виде суточных цыплят для репродукторов второго порядка.

Таких предприятий на сегодняшний день в РФ более 60. Данные предприятия занимаются выращиванием родительских форм птицы для получения гибридного молодняка.Если же говорить о разведении других видов птицы (утки, гуси, индейка), то тут ситуация несколько иная. Племенных хозяйств, занимающихся гусями и утками, у нас очень мало, однако мы закрываем потребность внутреннего рынка в племенном яйце этих птиц практически на 100%, за исключением отдельных кроссов, которых в России нет. Например, пекинская утка, которую как раз предпочитают разводить крупные промышленные производители, завозится из Европы.

Популярность пекинской утки объясняется наличием у нее белого мяса очень высокого качества. К тому же у этой породы больший выход мяса по сравнению с обычной уткой.

При этом пекинская утка отличается маленьким сроком откорма и выращивания. Не менее позитивно сказывается на рентабельности этой породы и то, что ее можно выращивать как бройлера, без доступа птицы к водоемам.

В случае с индейкой отечественные птицеводы тоже практически на 90% зависят от импорта. Только одно предприятие — «Евродон» — имеет свое родительское стадо. Все остальные покупают яйцо или суточных индюшат за рубежом.

И все же, несмотря на относительно неплохие показатели по племенному яйцу, приходится признать, что предприятий, которые бы занимались чистыми линиями и прапрародительскими формами, необходимыми для селекции, в России практически нет.

По этой причине отечественная племенная база сводится к воспроизводству родительских стад, и то в недостаточном количестве (из-за растущих нужд в воспроизводстве мяса птицы и яйца в России). На данный момент во всем мире чистые линии индейки, по сути, монополизированы двумя крупными компаниями: Aviagen Turkeys и Hybrid Turkeys (часть ГК Hendrix Genetiсs).

По куриным кроссам ситуация практически такая же: три крупнейших производителя монополизировали кроссы бройлерных пород кур. По оценке экспертов, компания Aviagen контролирует в России 45% генетического материала для производства бройлеров (они производят высокопродуктивные кроссы РОСС-308 и РОСС-708), CobbVantress (Cobb-500, Cobb-700) охватывает 35% российского рынка (в некоторых странах доля рынка доходит до 50%, и эта доля растет), а Hubbard — около 30% рынка яйца.

Некоторыми западными компаниями на территории РФ в качестве площадок для воспроизводства поголовья уже были созданы собственные или совместные с нашими производителями предприятия. Сейчас в нашей стране функционируют 4 репродуктора первого порядка с прародителями для бройлеров, из которых получается яйцо для родительских стад.

Один из них принадлежит Aviagen (Тульская обл.), имеющей прародительские стада и инкубатор; другой — компании «Бройлер будущего» (Московская обл.) — совместному проекту компаний «Черкизово» и Cobb. Племрепродуктор Cobb недавно открылся и на птице_фабрике «Акашевская» (Марий Эл). Прародительские стада есть также у компании Hubbard (Белгородская область), у «Балт-Иза» (Ленинградская обл.) и на птицефабрике «Свердловской» (Свердловская обл.), где функционируют репродукторы для яичных кур-несушек.

Российская генетическая селекционная база отечественной селекции представлена, прежде всего, племенным хозяйством «Птицеград», дочерним предприятием ВНИТИП в Московской области.

Именно там еще в СССР создавались и укреплялись прародительские стада, а затем путем скрещивания отечественной птицы и генетического материала европейских пород была выведена серия кроссов «Смена», которые до сих пор используются многими отечественными птицефабриками.

Сейчас племенное хозяйство располагает уникальной коллекцией чистых линий кур, из которых можно выводить отечественные кроссы. Однако процесс получения из них промышленно воспроизводимой базы довольно долгий — не менее 10−20 лет.

На Северо-Кавказской зональной опытной станции «Индейка Ставрополья» также есть поголовье прародителей и родителей отечественных кроссов индейки («Универсал», «Виктория» и др.). За счет лучшей акклиматизации, неприхотливости к кормам и возможности свободного выгула эти кроссы хорошо приспособлены к выращиванию в небольших хозяйствах.

Но, к сожалению, их производственные стандарты по конверсии корма, ежедневному приросту и конечному убойному весу пока проигрывают западным аналогам, поэтому крупные промышленные предприятия предпочитают покупать высокопродуктивный материал за границей.

Ситуация, когда весь генетический высокопродуктивный материал сосредоточен в руках западных компаний, серьезно препятствует продвижению отечественных производителей по курсу, направленному на импортозамещение. Проблема сейчас стоит очень остро, и потому активно обсуждается как российскими производителями мяса птицы и представителями генетических селекционных центров, так и членами Росптицесоюза.

Не остался в стороне и Минсельхоз, который в ноябре 2014 года сделал несколько публичных заявлений об актуальности этого вопроса. Но несмотря на то, что в Госпрограмме развития сельского хозяйства до 2020 года были заложены определенные ресурсы на строительство племенных генетических центров, приходится признать, что этих средств недостаточно: работа по созданию такого рода центров требует гораздо более масштабного и долгосрочного финансирования.

Что в первую очередь связано с кропотливой селекционной работой, ведь создание пула прапрародителей промышленных бройлеров занимает до десяти лет. После введения санкций и продуктового эмбарго многие компании обращались в Правительство РФ и Минсельхоз с просьбой детально рассмотреть данный вопрос. Более того, специалисты предлагают конкретные решения, которые не в силах реализовать самостоятельно.

Кстати, стоит отметить, что во всех странах мира вопрос создания селекционно-генетических центров решается с помощью участия государства, и оно в полной мере должно осознавать приоритетность задачи независимости на этом рынке, которая как раз начинается с создания таких центров.

Ведь если ситуация будет обостряться, и крупные мировые компании откажутся продавать российским аграриям свой материал, производство бройлеров в России остановится в течение пары лет.

Причина проста. Бройлер, по сути, является гибридной птицей, а как известно, гибрид — это тупиковая, не воспроизводимая ветвь. В отличие от него яичные куры имеют чуть больший срок продуктивности, поэтому с проблемами воспроизводства поголовья для родителей кур мы можем столкнуться чуть позже — через 3−4 года.

Таким образом, на данный момент Россия практически полностью зависима от иностранного генетического материала. Для обретения же независимости и возможности выводить племенное стадо из чистых линий на своем генетическом материале потребуется не менее 10−20 лет работы в этом направлении.

То есть в любом случае, даже если государство сейчас направит достаточное количество инвестиций на создание генетических центров, результат будет получен очень не скоро.

Однако первичную отдачу на основных сегментах современного птицеводства, которые выполняют функцию насыщения мясного рынка, можно получить гораздо быстрее: на бройлерах и курах-несушках — за 3−5 лет, а на индейке — за 8−10 лет.

Помимо развития селекционно-генетической базы птицеводы ожидают от государства и других форм поддержки. Так, с 1 января 2015 года должна была прекратить существование программа компенсации части процентов по коммерческим кредитам, но решением Правительства РФ эта форма поддержки была продлена.

Помимо этого, государство начало наводить порядок с графиком выплаты компенсаций, которые зачастую задерживались. В ближайшем будущем планируется ввести компенсацию по кредитам на переработку продукции. При острой необходимости предприятий в модернизации это очень важная мера, которая активно обсуждается последние четыре месяца.

И все же, к сожалению, сейчас в программе развития племенного дела приоритет отдается разведению КРС, а не птицеводству. В то время как аграрии остро нуждаются в долгосрочных субсидированных кредитах для птицеводства.

В случае оказания государственной поддержки в создании селекционно-генетических центров остро встанет вопрос кадров. На данный момент в нашей стране практически не осталось специалистов, которые могут квалифицированно работать в области селекции чистых линий.

Школа советских генетиков-селекционеров, которых можно назвать учеными, соответствующими мировым стандартам, сформировалась в СССР в 60−80-е годы XX в. Это поколение Союзптицепрома, созданного благодаря постановлению Правительства 1964 года.

Однако специалисты, которые через 20 лет после подписания этого документа вошли в расцвет своей творческой производительной силы, сейчас, к сожалению, уже являются людьми преклонного возраста. А среди молодежи селекционеры в последние 20 лет не взращивались вообще, потому что селекция все это время не являлась приоритетной отраслью.

Вследствие такого равнодушного отношения к науке к 2014 году осталось всего около десятка отечественных ученых, которые находятся в полном здравии и готовы работать на благо отечественной генетики. Эти специалисты имеют фундаментальные знания и хорошую практическую подготовку, полученную 20 лет назад, и могут передать все эти навыки молодежи.

Есть также другие, более молодые ученые, которые сделали карьеру в коммерческих структурах и имеют высокий уровень заработной платы. Создать для таких специалистов мотивацию, чтобы они вновь вернулись в науку, очень тяжело.

Для этого необходимы большие материальные ресурсы, ведь знания дорого стоят. Но даже если удастся их переманить, квалификации этих специалистов для создания полноценного селекционного центра мирового уровня может не хватить.

По этой причине вряд ли получится обойтись без международных консультантов в области генетики и селекции, ведь в этих направлениях за последние 20 лет произошел гигантский прогресс, связанный с улучшением биологических качеств птицы.

Прежде всего, изменения коснулись конверсии корма, сохранности, изменений в анатомии и физиологии. В России же эти направления долгие годы не развивались, поскольку стояла только одна задача — ускоренное воспроизводство мяса.

А ведь необходимы не только ученые-генетики и селекционеры, но и специалисты, которые смогут построить лаборатории, фермы и репродукторы, защищенные с точки зрения безопасности. И таких кадров в нашей стране тоже не хватает.

Санкционная война обнажила и другие проблемы отечественного птицепрома. Самой главной бедой, появление которой вызвали санкции со стороны запада, стала девальвация рубля.

Конечно, ни для кого не секрет, что и без санкций в российской экономике последние несколько лет наблюдались очень плохие тенденции (тенденция к снижению роста ВВП и замедление экономического роста в любом случае привели бы к ухудшению экономической ситуации во всех отраслях, в том числе и в птицеводстве). Но сложная политическая ситуация и последующая девальвация рубля заметно обострила эту тенденцию, сказавшись на доходности предприятий.

В свою очередь, сокращение доступа россиян к западным финансовым институтам привело к резкому росту процентных ставок по кредитам. Если года два назад крупное предприятие могло получить кредит, например, от Россельхозбанка под 11−11,5% годовых, то в середине 2014 года этот уровень был уже мининмум 14,5−15%.

А после увеличения ключевой ставки ЦБ в декабре до 17%, уровень кредитной ставки основных российских системообразующих банков взлетел до невиданных 25−28%, что практически перекрывает доступ к банковскому финансированию для новых игроков и становится непосильной ношей для действующих предприятий, если государство не компенсирует такой рост.

Девальвация также привела к резкому удорожанию стоимости оборудования и расходных материалов. По сравнению с тем временем, когда евро стоил 40 руб., все эти расходы увеличились наполовину.

А ведь бизнес-планы российских предприятий были рассчитаны исходя из прежнего курса валют. В связи с этим риск прекращения деятельности для многих предприятий, особенно мелких и средних, значительно возрос.

Кроме того, девальвация спровоцировала заморозку большинства программ по строительству объектов и проведению модернизации, необходимость в которой уже назрела.

Ведь значительная часть предприятий строилась в 2004—2006 гг., когда действовала программа государственной поддержки. С тех пор прошло 10 лет, и появилась необходимость замены оборудования. Например, убойная линия за 10 лет полностью отрабатывает свой ресурс, если ее, конечно, не поддерживать в должном состоянии.

Не следует забывать и о том, что выросли и сами птицы. Если раньше курица забивалась в живом весе 1,6−1,7 кг, то сейчас — в весе 2,2−2,4 кг. Все это говорит о том, что нужно модернизировать систему охлаждения, убоя, сами конвейеры.

Нельзя забывать и о том, что увеличились объемы предприятий. По сравнению с 2004 годом, производство мяса птицы в России выросло в два раза. Соответственно, удвоилось количество отходов, которые нужно утилизировать. А ведь использование технологий утилизации тоже обходится недешево, поскольку в большинстве случаев оборудование для утилизации также импортного производства.

Получается, что аграрии не могут купить новое оборудование, т. к. брали кредиты исходя из прежней стоимости доллара и евро. А из-за отсутствия нового оборудования у них сокращается денежный оборот, вследствие чего они не могут взять новый кредит, а иногда и платить уже полученный. И этот «порочный круг» в итоге может привести к краху всего производства.

Не менее плачевно отражается на отечественном птицеводстве и подорожание кормовых ингредиентов, ставшее еще одним следствием девальвации рубля. Цена соевого шрота, который составляет примерно 25% рациона, а также цены на пшеницу и кукурузу (65−70% рациона) зависят от мировой цены.

И если в нынешней ситуации мировая цена остается на прежнем уровне ($250 за тонну), то в России эта цена переводится в рубли, за счет чего происходит значительное подорожание.

В результате отечественная пшеница стоит на 50% дороже, чем год назад. Это связано также с тем, что значительная часть нашей пшеницы экспортируется, поскольку экспорт зерна — очень мощный источник поступления валюты.

Безусловно, ответное эмбарго стимулирует развитие отрасли, поскольку растет потребление отечественного мяса птицы. Кроме того, у отечественных птицеводов появилось больше свободы в ценообразовании благодаря ответным санкциям со стороны России. Но вопрос, насколько долго это продлится, остается открытым.

С моей точки зрения, наиболее верный способ обеспечить прогнозируемую рентабельность в условиях санкционной войны и кризиса — наладить сотрудничество птицеводов с торговыми сетями. Именно торговые сети являются очень серьезным стабилизирующим фактором, который позволяет сделать бизнес предсказуемым.

Долгосрочные планы по реализации товара обеспечивают стабильность и планируемый оборотный капитал, что крайне важно, ведь банкротами в птицеводстве зачастую становятся именно из-за того, что на каком-то этапе происходит «разрыв» денежного потока.

За последние пару лет разорились десятки как крупных, так и мелких предприятий. Например, «Оптифуд» (Ростовская область, 100 тыс. т/год), группа предприятий «Рубеж» (Новгородская и Псковская области, 60 тыс. т/год), группа «ОГО» (Северо-Западный ФО, 60 тыс. т/год).

Для большинства крупных компаний, не имеющих возможности продавать всю свою продукцию сетям или реализовывать ее в собственных торговых точках, единственный выход — собственная глубокая переработка и продажи в опт.

Но минус такого подхода в том, что оптовики зачастую спекулируют, вынуждая производителей продавать продукцию ниже себестоимости. А стало быть, процент прибыли при реализации через дистрибьюторов у производителей ниже, чем при продажах упакованной продукции под собственной торговой маркой.

Несмотря на непростую экономическую ситуацию, некоторые производители запускают новые объекты или проекты по расширению своих мощностей. В Тамбовской области уже открылась «Инжавинская птицефабрика» (100 тыс. т/год). На подходе — реализа-ция там же «Токаревской птицефабрики» (50 тыс. т/год). Другой стартовавший крупный проект — «Тимашевская птицефабрика» в Самаре (140 тыс. т/год.). Значительно расширяет мощности «Акашевская птицефабрика» в Марий Эл.

Существенное расширение в производстве яйца продемонстрировала ГК «Черкизово» (на 100 тыс. т/год, хотя изначально планировалось 250 тыс. т/год). Начато производство на 100-тысячном курском агрохолдинге «Белой Птицы» и в аналогичном брянском комплексе «Мираторга». Таким образом, расширение по всем направлениям птицеводства сейчас ведется, и пока никаких остановок в развитии нет.

Безусловно, следует отметить, что в экономическом плане крупным предприятиям легче, чем всем остальным. Им помогают сложившиеся связи, наработки, стабильные значительные объемы поставок.

Работающая система долгосрочных и гарантированных контрактов, помимо всего прочего, позволяет избежать демпинга цен и продавать свою продукцию с хорошей маржой.

Тем не менее крупным производителям приходится выживать в условиях растущей конку-ренции, зависимости от рынка свинины, который постоянно лихорадит из-за торговых проблем и африканской чумы свиней.

Поэтому птицеводческие компании были вынуждены начать продажу своей продукции по федеральным каналам, производить больше замороженной продукции и развивать собственную логистику. А как известно, дополнительные логистические расходы снижают маржинальность бизнеса.

Главное в условиях кризиса для средних предприятий, производящих 40−60 тыс. т/год, — это грамотный маркетинг, наличие надежной клиентской базы, а также работа в других сферах деятельности, порой не связанных с птицеводством. Лояльность покупателей к торговой марке и узнаваемость — вот те активы, которые гарантируют компании устойчивое положение и развитие в будущем.

Средние предприятия сейчас стоят на распутье: либо расширяться дальше, либо закрываться, ведь себестоимость продукции у них зачастую выше, чем у крупных игроков.