Главной темой новой стратегии развития Ростовской области до 2030 года станет продовольственная безопасность. Такой смещение акцентов в приоритетах для региональной экономики даёт шанс на улучшение ситуации в наиболее проблемных нишах донского АПК — мясном животноводстве, переработке молока, производстве круп, рыбоводстве.

Нынешним летом донские сельхозпроизводители испытали на себе без преувеличения беспрецедентное внимание регионального и федерального руководства. Первый Всероссийский форум продовольственной безопасности, состоявшийся в Ростове-на-Дону в июне, два визита министра сельского хозяйства РФ Александра Ткачёва, сентябрьский приезд президента Владимира Путина, серия отраслевых совещаний с участием губернатора Василия Голубева — столь плотного общения с властями аграриям ещё совсем недавно было сложно даже представить.

Пока основным продуктивным результатом этого общения следует признать то, что представители отрасли донесли до чиновников собственное представление о том, какие ниши в АПК наиболее перспективны — но в то же время и наиболее проблемны. Следующим шагом должно стать включение предложений аграриев в стратегию развития Ростовской области до 2030 года, которая сейчас находится в стадии формирования. Как сообщил на одной из встреч с сельхозпроизводителями Василий Голубев, краеугольным камнем этого документа должна стать продовольственная безопасность.

В числе проблемных ниш донского АПК, которые на упомянутых отраслевых мероприятиях перечислял министр сельского хозяйства Ростовской области Константин Рачаловский, первое место неизменно занимало мясное животноводство. Ещё год назад, в момент введения антизападных санкций, обеспеченность региона говядиной собственного производства оценивалась менее чем в 50%, а ожидаемый прирост в 2015 году — всего в три тысячи тонн, что явно не достаточно для закрытия потребности в этом виде мяса.

Одной из главных причин столь неприглядного положения дел является то, что в Ростовской области никогда не заявлялось крупных проектов в сфере выращивания крупного рогатого скота (КРС) и переработки говядины. Основные усилия инвесторов в животноводстве были сосредоточены на производстве свинины, что привело к весьма негативным последствиям во время серии вспышек эпидемии АЧС. В результате, по мнению Сергея Мораша, руководителя ООО «Мясокомбинат» из Песчанокопского района, рынок свинины для Ростовской области оказался фактически потерян, поэтому возможности занять свою нишу остались только в производстве говядины и баранины.

Предпосылки для этого есть: как отмечает руководитель песчанокопского предприятия, на рынках Москвы и других регионов России говядина из Ростовской области пользуется хорошим спросом, поэтому можно даже говорить о некоем подобии регионального бренда. В то же время по поголовью породистого скота донской регион сильно отстаёт от Воронежской и Белгородской областей, а производители говядины и баранины — это в основном мелкие предприятия и фермерские хозяйства.

Основная проблема, как обычно, заключается в отсутствии адекватной господдержки. В качестве примера эффективного участия государства в развитии мясного животноводства Сергей Мораш приводит соседнюю Калмыкию, где бывший глава Кирсан Илюмжинов ещё в прошлом десятилетии инициировал программу «Мясной пояс России», которая способствовала серьёзному подъёму местных производителей. Однако, уточняет г-н Мораш, существующие меры господдержки не позволят реализовать нечто подобное в Ростовской области, поскольку для этого требуется решить вопрос о выделении прямых субсидий на федеральном уровне, как это было сделано в Калмыкии. Именно в этом случае можно рассчитывать на появление в мясном животноводстве крупных хозяйств. «Причём хотелось бы, чтобы государство поддерживало тех, кто уже чего-то достиг и давно работает на селе», — добавляет директор песчанокопского мясокомбината.

По мнению представителей отрасли, основные усилия по развитию мясного животноводства должны быть сконцентрированы на востоке Ростовской области, где сейчас сосредоточено 38% поголовья КРС. «Урожайность зерновых в Заветинском районе — 10,7 центнера с гектара, никакой господдержкой её не повысить, — говорит руководитель Общественного совета при минсельхозе Ростовской области Сергей Понкратов. — Поэтому целесообразно больше внимания уделять выращиванию скота на откорм в естественных условиях». Кроме того, благодаря активной миграции с Северного Кавказа (в первую очередь чеченцев и даргинцев) именно на востоке области сосредоточены наиболее подходящие для разведения КРС и овец трудовые ресурсы.

Ещё одно перспективное и вполне традиционное для Ростовской области импортозамещающее направление АПК — это рыбоводство. По мнению руководителя отраслевой ассоциации «Большая рыба» Александра Ершова, Ростовская область — рай для этой отрасли, огромное поле для инвестиций, в связи с чем в регионе не должно быть импорта рыбы — наоборот, должна стоять проблема, куда рыбу деть. Однако имеющихся мощностей (сейчас выращивается порядка 17–20 тысяч тонн в год) недостаточно, чтобы покрыть даже внутренний спрос — рыбоводческий потенциал региона реализуется всего на 20%, причём и здесь основные игроки рынка — это мелкие производители.

«Всё упирается в отсутствие перерабатывающих мощностей — девять существовавших в Ростовской области в советское время рыбокомбинатов прекратили своё существование», — констатирует Александр Ершов. В последнее время рыбопереработка на Дону всё же понемногу возрождается — к примеру, в конце прошлого года рыболовецкое хозяйство «Социалистический путь» открыло в Азовском районе новый консервный завод мощностью переработки 5 тысяч тонн, планируя в 2015 году вдвое нарастить выпуск продукции (до 30 млн банок в год). Но, как посетовал руководитель «Социалистического пути» Анатолий Бойко, у производителей и переработчиков рыбы сегодня нет площадки, где они могли бы продавать свою продукцию по привлекательным ценам. К примеру, отпускная цена на предприятии составляет 20 рублей за банку, а в розничных сетях консервы продаются по 53 рубля.

В условиях кризиса наименее защищённым сегментом донского АПК оказалось производство молочной продукции. На волну поддержки импортозамещающих отраслей предприятия этой подотрасли практически не попали: значительная часть молочной продукции — молоко, творог, сметана, кефир и другие — и раньше главным образом была российской. Что же касается сыров и масла, то и здесь доля отечественной продукции в натуральном выражении всегда была велика, а после введения Россией санкций в пустующую нишу успешно влились производители из Белоруссии.

Фактически молочная отрасль в Ростовской области уже не первый год является кризисной — прежде всего из-за низкой маржинальности производства. «Когда я начинала руководить предприятием в начале девяностых, оно перерабатывало 220 тонн молока в сутки — и у нас не было проблем с реализацией, — рассказывает генеральный директор ООО “Сальское молоко” Татьяна Панченко. — Если у нас оставались излишки, мы отправляли их в Ростов, и крупные хозяйства знали, что смогут продавать нам 40–50 тонн в день. Вся цепочка работала, при этом не было финансовой зависимости от кредитов — все могли развиваться. Сейчас же мы развиваться не можем — несколько лет работаем с рентабельностью около двух процентов. Себестоимость молока выросла значительно, а цену при реализации нам поднимать не дают, хотя очевидно, что рынок должен регулировать цену».

В подтверждение этих слов руководитель сальского предприятия приводит такой пример: завод закупает молоко по 19-23 рубля за литр, на производство одного килограмма масла требуется 22 литра молока, то есть себестоимость масла — около 400 рублей. Реальная же цена масла в рознице — 180 рублей за килограмм, а это значит, что на рынок имеют доступ игроки, выпускающие товар низкого качества, конкурировать с которыми добросовестным компаниям крайне сложно. Кроме того, по словам Татьяны Панченко, переработчики молока теряют средства и на выплатах НДС, который не удаётся возвращать, причём эту проблему на федеральном уровне никто даже не пытается ставить. Расходы «Сальского молока» по этой статье составляют около 2 млн рублей в месяц, или примерно 10% потенциальной рентабельности.

В результате, резюмирует г-жа Панченко, при достаточно развитой сырьевой базе молочная переработка в Ростовской области сегодня поставлена в крайне невыгодную ситуацию, что наглядно иллюстрирует количество игроков на этом рынке: «Когда я стала руководителем 17 лет назад, в регионе работали 44 перерабатывающих завода, сегодня же их осталось пять-шесть».

С такой оценкой согласна и генеральный директор компании «Калория» из Краснодарского края Наталья Боева, которая сетует, что обещанное субсидирование процентной ставки по кредитам выплачивается с большим опозданием: «В начале года мы слышали обещания, что субсидии будут выдаваться напрямую банкам, а мы сразу получим льготный кредит, не более чем под пять-шесть процентов. Тогда отрасль сможет перевооружаться и развиваться». Актуальными, по мнению г-жи Боевой, остаются и выплаты производителям молока в пределах 2,5–4 рубля за литр, чтобы конечные цены могли держаться в разумных пределах.

Действительно, переработчики сегодня оказались в ситуации, когда они не могут увеличивать цены на свою продукцию хотя бы в рамках официально индексируемой инфляции, хотя их издержки растут гораздо быстрее. «В середине осени мы не можем исключить повышение цены на пять-семь процентов, чтобы отыграть удорожание материалов: стоимость некоторых увеличилась за год более чем в два раза», — говорит директор молзавода «Мясниковский» ростовской ГК «Белый Медведь» Сурен Обаян. Среди других негативных факторов отрасли он называет непредсказуемость цен на энергоресурсы: «Сегодня мы платим 6,2 рубля за киловатт-час, в то время как ещё недавно стоимость была меньше 5 рублей. В себестоимости молока они составляют до 7 процентов. Нам хотелось бы, чтобы государство более тщательно регулировало ценообразование монополистов — или субсидировало эти затраты».

Для производителей круп, особенно пшена и пшеницы, наиболее острая проблема сегодня — это цена на сырьё, которая стабильно повышается и влечёт за собой рост отпускных цен. В Ростовской области и Краснодарском крае закупочная цена за тонну пшеницы 3 класса перерабатывающих и зернотрейдерских организаций в период 7-11 сентября, по данным газеты «Агро-Новости», составляла порядка 12 тысяч рублей. Для сравнения, месяцем ранее цена равнялась 11,3 тысячи рублей, а в июле — 10,5 тысячи рублей.

Александр Ясыновый, руководитель компании-переработчика крупы из Ростовской области ИП КФХ «Ясыновый», поясняет, что на основную причину этого местным производителям повлиять невозможно, поскольку закупочные цены на пшеницу устанавливаются в валюте: растёт доллар — трейдеры повышают цены на зерно. «Выходит так, что страдает покупатель здесь, в России, поскольку бóльшую часть нашей продукции мы поставляем на внутренний рынок», — говорит г-н Ясыновый. Любовь Железная, гендиректор ООО ПКФ «Маяк» из города Зернограда, считает, что для решения этой проблемы государство могло бы заняться формированием региональных фондов зерна для последующей продажи переработчикам: «Мы не просим льготных цен, пусть они будут рыночные, но только так переработчики будут обеспечены зерном по адекватным ценам».

Производители круп вообще остаются незаметной для государства подотраслью сельского хозяйства, несмотря на активно продвигаемый мотив импортозамещения. При этом именно зернопереработка — один из самых готовых к импортозамещению сегментов. Местные производители предлагают более чем конкурентоспособный товар, но испытывают трудности с тем, чтобы это доказать. Прежде всего, им нелегко попасть на полки сетей. «Мы готовы полностью обеспечить регион нутом, чечевицей, мукой, которые раньше получали из Турции, но проникнуть в сети, оккупировавшие Ростовскую область, очень сложно — мы вынуждены отправлять наш продукт, более качественный, за границу», — говорит Любовь Железная. Во-вторых, возникли серьёзные проблемы с доступом к финансовым ресурсам после того, как в этом году государство убрало зернопереработку из списка приоритетных направлений развития, лишив производителей круп субсидий и грантов. «Результат таков, что у нас сегодня нет средств на новое оборудование: мы работаем на дедовских технологиях или экспортируем сырьё для производства крупы, отдавая добавленную стоимость странам, получающим наше зерно, — констатирует г-жа Железная. — А окупить работу, не повышая цены, невозможно, ведь товар мы должны заготовить на год вперёд. Ввиду этого мы вынуждены были поднять цены на 30 процентов».

Переработчики зерна действительно могут стать крупными и стабильными экспортёрами своей продукции, но и на международном рынке им требуется поддержка государства: «Мы предпринимаем попытки выйти на экспортный рынок, но необходимо, чтобы государство тоже заняло активную позицию, — говорит Александр Ясыновый. — Если каждый производитель крупы будет действовать самостоятельно, на это уйдут годы. В то же время на уровне государства можно было бы наладить контакты с покупателями в Сирии, Ливане, в Африке, устраивать тендеры на поставку той или иной крупы, как это сейчас делает Египет, когда закупает зерно. Страна начала бы больше перерабатывать, а не поставлять на международный рынок исключительно зерно. Всюду говорится о том, что пора уходить от сырьевой экономики, в то же время Турция закупает у нас зерно, а потом поставляет конечный продукт по всему миру. Но мы могли бы делать это сами!»