Комбикормовые заводы переживают не лучшие времена: несмотря на рост объемов производства, маржинальность бизнеса падает из‑за постоянного роста цен на зерно, энергоносители и т. д. Независимых предприятий остается все меньше, сельхозпроизводители стремятся создавать свои мощности и сокращать себестоимость производства за счет неконтролируемого использования различных добавок.

На сегодняшний день в Петербурге и Ленобласти работают 6 комбикормовых заводов, из которых самый крупный — комбинат им. Кирова. Он входит в структуру «Аладушкин Групп» и, пожалуй, единственный, чувствует себя стабильно. А вот другие игроки оказались в худшем положении. 

Недавно американская группа Cargill объявила о том, что закрывает Волосовский комбикормовый завод и ищет на него покупателя. Последние два года иски о банкротстве регулярно получает Тосненский комбикормовый завод — в 2018 году его мощности, которые позволяют выпускать около 140 тыс. тонн продукции в год, были загружены лишь на треть. Похожая ситуация на Лужском заводе (принадлежит Россельхозбанку), который также получил иск о банкротстве от контрагентов. Стабильно тяжелая ситуация на Волховском комбикормовом заводе. Он входит в одну группу с Синявинской птицефабрикой, которую под контролем Сбербанка развивает концерн «Русгрэйн». Волховский также постоянно должен контрагентам и получает от них иски. Наконец, тот же Сбербанк забрал под контроль Гатчинский комбикормовый завод, ранее принадлежавший Татьяне Бездетко, депутату ЗС Ленобласти. 

Общий объем потребления комбикорма предприятиями Ленобласти составляет около 1,2 млн тонн в год. Опрошенные эксперты говорят, что рынок сбыта в регионе для местных заводов ограничен, поскольку основные потребители стараются развивать собственные мощности по производству кормов. Например, строит свой завод птицефабрика «Роскар» — мощность производства составит 300 тыс. тонн. Свой комбикормовый цех открыл племзавод «Приневское». Все это позволяет сельхозпроизводителям снижать себестоимость продукции. Например, ряд игроков специализировался на производстве премиксов, обеспечивая потребности «Мираторга», а тот построил свой премиксный завод. В итоге независимые поставщики остались не у дел, люди потеряли работу. 

Исполнительный директор Национального кормового союза Сергей Михнюк отметил, что на сегодняшний день независимых комбикормовых заводов осталось примерно 10 %. «Перспективы их не ясны. Нужно смотреть на конъюнктуру рынка, на госполитику, как они будут встроены в экспорт и так далее. Как это всё будет развиваться — неизвестно», — говорит он. 

Производство комбикормов в целом по стране растет. Так, по данным Росстата, в 2018 году в России было произведено 28,9 млн тонн комбикормов, тогда как в 2017 году — 27,6 млн тонн. По прогнозам АО «ВНИИ комбикормовой промышленности» (ВНИИКП), к следующему году ожидается рост до 30 млн тонн, из которых 16,9 млн тонн придется на корма для птицеводства, 10 млн тонн — для свиноводства, 2,1 млн тонн — для КРС. К 2025 году планируется увеличить производство до 38 млн тонн. В то же время по данным ВНИИКП, опубликованным на сайте Минсельхоза РФ, потребность в комбикормах на 2020 год составит от 54 млн до 60,2 млн тонн, а к 2025 году — от 60 млн до 71 млн тонн. 

Рост производства наблюдается на фоне постоянного увеличения себестоимости. Так, по данным издания «АгроИнвестор», средняя цена на комбикорма за 2018 год выросла на 18 %, что связано с подорожанием пшеницы и кукурузы почти на 60 %. Среди других факторов эксперты называют вспышки африканской чумы свиней и птичьего гриппа и, как следствие, ограничение экспорта животноводческой продукции, а также резкое удорожание витаминов и соевого шрота (на 15 %). 

По оценке Национального кормового союза, массовая доля фуражного зерна в комбикормах на 2018 год в среднем составляла 68 %. Высокая доля зерна в рационах сельскохозяйственных животных и птицы ставит российских производителей в зависимость от ежегодно изменяющейся конъюнктуры рынка зерновых. Кроме того, в стоимость комбикорма заложена и цена добавок, в том числе витаминов, которые закупаются за рубежом. Так, цена витаминов А и D3 в 2018 году резко выросла в 9 раз — с 48,5 евро за тонну до 430 евро. Это связано в том числе и с повышением НДС с 10 до 20 %.

В конце 2018 года Минфин выпустил письмо, в котором, ссылаясь на судебную практику, заявил о неправомерности использования льготной ставки на кормовые добавки. Это послужило поводом для новых проверок ФНС и требования к импортёрам выплатить неустойки за три года. «Диапазон сумм, которые были выставлены импортёрам, колеблется от 5 млн до 266 млн рублей, — поясняет Сергей Михнюк. — И, несмотря на продолжающиеся судебные тяжбы, по некоторым суммам, например, в 50 млн рублей, многие поставщики приняли решения заплатить и дальше потом разбираться. 

Ни у кого из импортёров эти деньги в бюджет заложены не были. Соответственно, это будет включено в стоимость кормовых добавок. Ряд компаний может уйти с рынка, что означает сужение предложения и дефицит. Из-за этого может меняться цена на премиксы. В количественном выражении доля премиксов в комбикормах невелика, однако в денежном выражении имеет большое значение (по сравнению с зерновым наполнителем). В себестоимости животноводства комбикорма занимают около 70 %, то есть существует риск корректировки цен в сторону увеличения. Это не однозначное прогнозирование повышения цены на мясо. Но вероятность такая есть».

На НДС и курс валют производители повлиять не могут. Поэтому они ищут возможности для снижения себестоимости производства в составе комбикормов, повышая их эффективность за счет всевозможных добавок, в том числе, жиров. В идеале, любой новый продукт должен исследоваться по всем показателям питательности и вводиться в рацион с учётом этих показателей. «Например, в подсолнечном масле, которое чаще всего используется на комбикормовом производстве, есть линолевая кислота. Она, влияет на размер куриных яиц. Если мы поменяем подсолнечное масло на пальмовый жир, то первая проблема, с которой столкнёмся, — это отсутствие у предприятий своих жиротопок. Подсолнечное масло — жидкое, а пальмовое нужно ещё и растопить. Вторая проблема — отсутствие в нём нужных питательных веществ, поэтому как заменитель подсолнечного масла его использовать невыгодно», — объясняет Татьяна Сизикова.

Коровам пальмовый жир добавляют в корма в виде микрогранул. Стоимость такого специального жира в полтора раза выше любого другого масла. По словам Татьяны Сизиковой, это влияет на цену комбикорма, но при этом позволяет производителю надеяться на то, что коровы будут давать больше молока и оно станет жирнее. «Такой пальмовый жир полностью перерабатывается организмом животного и в молоко он никак не поступит. Нужно учесть, что пальмовый жир разной фракции — разный по свойствам и по стоимости. Нельзя всё равнять под одну гребёнку, и считать, что пальмовый жир — это обязательно плохо», — поясняет эксперт.

Элла Караксина, учёный секретарь АО «ВНИИ комбикормовой промышленности», отмечает, что качество продукта, изготовленного с использованием пальмового масла, зависит от контроля технологии. «Например, сами плоды после сбора не могут лежать больше суток, их нужно сразу отправлять в переработку. Но поскольку дело происходит в Индонезии, Малайзии или в Таиланде, отследить это тяжело», — отмечает Элла Караксина. 

К 2025 году российские производители планируют снизить показатель зерна в комбикормах до 48 %. При этом, подбирая наполнители, каждый из них вынужден действовать на свой страх и риск. «К сожалению, остались единицы ученых, которые бы занимались разработкой подходов к кормлению, нормированием. Комбикорма делают все, кому не лень. Но невозможно найти компетентного специалиста», — сетует один из производителей молока.

— В продуктах, содержащих заменитель молочного жира на пальмовом масле, может быть, прямого вреда и нет, но человеку нужны именно животные жиры. В продукте — твороге, сметане и других продуктах. должно быть такое содержание молочного жира, которое требуется для функционирования здорового организма. Когда на рынке много заменителей, человек недополучает необходимых компонентов. Поэтому наша стратегическая задача в продовольственной безопасности — 90 % молочной продукции из качественного молока. Пока, цифры неутешительные. «Больше всего пальмового масла — 71 % — в Россию ввозится из Индонезии. В СЗФО среди крупнейших компаний-импортеров числятся «Каргилл» (дочка ТНК Cargill, США) и «Корпорация «Союз» (российско-голландская компания с представительствами в Калининграде и Санкт-Петербурге, действует через Калининград — прим. ред.) Возникает вопрос: возможно ли такое без покровительства властей на высшем уровне? И не является ли лоббирование импорта в РФ растительных жиров, из которых только пальмового масла завозится более 1 млн тонн в год, причиной тотальной фальсификации молочной продукции, подрывающей российскую молочную промышленность?

— Первый заменитель молочного жира появился в России в 1997 году. Суррогаты приносят высокую прибыль, и представители бизнеса готовы идти на ухищрения, чтобы продолжить продажу «йогуртеров» и «сырных продуктов. Надо понимать, что производитель этой продукции и его сбытовые пособники — магазины — это не что иное, выражаясь процессуальным языком, как организованная группа, которая имеет целью сбыт этой продукции населению и извлечение из этого прибыли.

— Судя по результатам исследования жирнокислотного состава фальсифицированных образцов, производители делают смесь уже не из чистого пальмового масла, а из специально созданной масложировой смеси. Последняя, как правило, выходит на рынок в виде заменителей молочных жиров (ЗМЖ). (прим. ред — Их популярность настолько высока, что они поставляются даже в Кремль. На официальном сайте ООО «Корпорация Союз», которая производит ЗМЖ в СЗФО, действительно написано, что она входит в «Гильдию поставщиков Кремля». ООО «Корпорация «Союз» зарегистрировано в Пушкине. Их производственная площадка расположено в Свободной экономической зоне «Калининградская область»).