Пандемия, нарушение логистических связей, ослабление рубля — все это не могло не сказаться на работе сельскохозяйственной отрасли, которая в ряде регионов Северо-Запада РФ играет ключевую роль. Тем не менее эксперты констатируют, что сегодня аграрный сектор чувствует себя более или менее стабильно.

По ряду ключевых направлений сельского хозяйства в стране в последние годы наблюдалось перепроизводство, в результате чего одной из основных целей сектора было раскрытие экспортного потенциала. Михаил Ткач, младший директор по корпоративным рейтингам агентства «Эксперт РА», замечает, что в данном контексте девальвация рубля делает отечественных производителей более конкурентоспособными на мировой арене, несмотря на наличие некоторой валютной составляющей в структуре себестоимости. «С другой стороны, пандемия коронавируса и все вытекающие меры по ограничению ее распространения усложняют логистический процесс и могут оказывать давление на внутренние цены. В зависимости от той отметки, где остановится курс рубля, и темпов восстановления экономической активности, будет понятно, какой из факторов перевешивает»,— говорит он.

Управляющий партнер аналитического агентства WMT Consult Екатерина Косарева также считает, что влияние кризиса на сельскохозяйственную отрасль неоднозначно. «С одной стороны, падение рубля сделает производство более дорогим, если учесть, что большая часть техники и мощностей — импортные. С другой — в выигрыше оказался экспортный сектор, ведь сделки совершаются в долларах. Российская масложировая продукция может занять ведущее место на мировом рынке из-за хорошего урожая подсолнечника и более высокого качества по сравнению с другими странами-экспортерами. К другим сельхозсекторам с высоким потенциалом можно отнести производство говядины, молока и молочной продукции, овощей, зерновых»,— говорит она.

Дмитрий Матвеев, президент группы компаний «Кабош» полагает, что пока наиболее уверенно отечественный аграрный сектор чувствует себя в производстве свинины и мяса птицы. «Из всех направлений у нас больше всего отстают производство говядины и молочная отрасль — здесь мы на 50% зависим сегодня от импорта. Проблема в том, что молочная отрасль и производство говядины — наиболее капиталоемкие направления сельского хозяйства и дольше всего окупаются. Несмотря на это, и здесь мы медленно, но развиваемся»,— говорит он.

Эксперты напоминают, что с 2014 года страна находится под санкциями и в связи с этим реализует проект импортозамещения. Для проекта были привлечены инвестиции, которые в нужной мере повлияли на такие отрасли, как мясное скотоводство и производство сыров. Но в некоторых частях сельского хозяйства произошла лишь смена поставщиков на те зарубежные страны, которые не вводили санкции против РФ. «Что же необходимо для того, чтобы стать независимыми? Если рассуждать о техническом обеспечении, можно отметить, что некоторые сегменты отрасли требуют глубокой модернизации, например племенное животноводство, а генетические ассоциации находятся на старте развития, и им, я думаю, потребуется более десяти лет, чтобы приблизить свои разработки к тому, что имеют страны — лидеры в животноводстве. Но и этого будет недостаточно. Для достижения лучших результатов необходимо сделать работу в отрасли привлекательной для молодых специалистов, с возможностью дальнейшего качественного обучения и развития. Немалую роль в достижении поставленной цели должна также играть поддержка со стороны государства — в виде целевых программ и популяризации локальной продукции»,— рассуждает Владимир Андреев, директор дивизиона Центр-Север в «Мустанг Технологии Кормления». Он замечает, что в 2020 году в период пандемии нарушение логистических связей показало неготовность отрасли к отказу от импорта, наблюдался спекулятивный рост на витаминно-минеральную группу в кормах и поставке защищенных жиров. «При этом отпускные цены на реализованную продукцию не поднялись, и все бремя повышения цены взяли на себя производители продукции. Со временем, конечно, логистика восстановится и отрасль выйдет из сложившегося кризиса — и тогда можно будет вернуться к мыслям о целесообразности перехода страны на самообеспечение»,— говорит господин Андреев.

Впрочем, госпожа Косарева уверена, что полное самообеспечение России сельхозпродукцией не нужно. «Очевидно, что кубанская пшеница окажется для Иркутской области сильно дороже, чем казахстанская, тем более что импорт зерновых незначителен по отношению к внутреннему объему рынка»,— говорит она.

Валерий Емельянов, аналитик «Фридом Финанс», также полагает, что стремиться к полному самообеспечению в сельском хозяйстве не стоит. «Наиболее эффективны и экономически сильны страны, которые специализируются на производстве определенных видов сельхозпродукции. Россия экспортирует сельхозпродукцию в 140 стран мира, специфика нашей — поставки больших объемов зерновых культур, растительного масла, мяса птицы, рыбы и морепродуктов»,— говорит он.

Михаил Королев, руководитель компании «Матрица», приводит данные: если в 2011 году из страны было экспортировано 18,3 млн тонн зерна, то в 2018–2019 сельскохозяйственном году (с 1 июля 2018 года по 30 июня 2019 года) экспорт составил 43,3 млн тонн, в том числе 35,2 млн тонн пшеницы. «Мяса тоже хватает. Россия достигла 100% самообеспеченности свининой на внутреннем рынке. А в 2019 году экспорт российской свинины увеличился почти на 80% по сравнению с предыдущим годом. Молоко и молочные продукты мы продолжаем импортировать. За последние несколько лет (и в 2019 году) российская молочная отрасль демонстрирует небольшую позитивную динамику. Но пока этого недостаточно, чтобы на 100% обеспечить внутренние потребности. То есть в этом направлении можно предпринять дополнительные усилия.

Татьяна Козлова, старший руководитель проектов, направление «Оценка и финансовый консалтинг» группы компаний SRG, подсчитала, что по итогам пяти лет импорт сельхозпродукции снизился примерно на треть, но до самообеспечения российское производство еще не дошло. «В прошлом году, напротив, потребление отечественной сельскохозяйственной продукции снизилось: люди привыкли к курсу валют, доходы стабилизировались. По этой причине импорт по отдельным продуктам вырос от 15 до 70%. В несколько раз импорт вырос по молоку, репчатому луку, картофелю. Тем не менее, текущая ситуация — период вынужденной самоизоляции, очередной скачок валют, закрытие границ — вновь направила внимание потребителей на товары отечественного производства»,— говорит она.

Татьяна Козлова также считает, что программа импортозамещения помогла в ситуации с закрытыми границами. «С 2014 года в ответ на санкции Россия запретила ввоз сельхозпродукции из ряда стран, что послужило активному наращиванию собственного производства. Значительно выросло производство мясной продукции: говядины, свинины; молочной продукции: молока, творога, сливок; наращивается рыбное производство»,— говорит она.

По мнению эксперта, Россия даже в случае неурожая может полностью закрыть потребности в зерне, сахаре, растительном масле, мясе и мясным продуктам, картофелю, томатам. «При этом нельзя сказать, что Россия заместила импорт,— она просто восстанавливает производство продуктов, свойственных нашим климатическим условиям и нашей культуре. Мы пока не можем обеспечить в полном объеме потребление молока и молокопродуктов, тепличных овощей, фруктов, соли, макаронных изделий. Останется импорт тропических фруктов и овощей, орехов, пальмового масла, кофе, чая»,— перечисляет она.

Госпожа Козлова напоминает о показателях текущей статистики: в розничной торговле более 90% продуктов отечественного производства. «На полках не такой разнообразный ассортимент, однако для покрытия базовых нужд этого достаточно. Так, если говорить о продуктах с длительным сроком хранения, то запаса хватит примерно на полтора года. Пока трудно судить, могли ли возникнуть сложности с импортом из-за карантина, поскольку карантинные меры относительно краткосрочные. Но хорошо, что у нас задумались об этом еще пять лет назад. Это заставит многие страны пересмотреть свои доктрины продовольственной безопасности»,— полагает госпожа Козлова. Она уверена, что полное самообеспечение — это не панацея, главное — чтобы торговый баланс был в нашу пользу.

Василий Узун, главный научный сотрудник Центра агропродовольственной политики Института прикладных экономических исследований (ИПЭИ) РАНХиГС, говорит, что в начале 2000-х реформированное сельское хозяйство начало быстро наращивать производство, что сегодня позволяет обеспечивать население отечественной продукцией по нормам, рекомендуемым Минздравом: хлебом и хлебопродуктами, сахаром, мясом, растительным маслом, картофелем, яйцом. Достаточно высокий уровень самообеспеченности овощами. Значительная импортозависимость сохраняется по фруктам и ягодам. «Россияне потребляют много апельсинов, мандаринов, бананов и других фруктов, которые у нас не производятся. Россия импортирует 6–7 млн тонн молока, но вряд ли это "импортозависимость": молоко нам поставляет в основном Белоруссия в рамках разделения труда между странами ЕАЭС»,— говорит господин Узун. Он считает, что уходить от импортозависимости необходимости нет: например, потребление овощей и фруктов постепенно становится всесезонным, растет спрос и в зимние месяцы, а в этот период скоропортящуюся продукцию лучше завозить из южных стран: она дешевле и качественнее, чем отечественная. «На мировом рынке много видов высококачественной продукции, которую готовы покупать российские семьи с высоким уровнем доходов. Бедные слои населения предъявляют спрос на продукцию, которая дешевле отечественной; если она соответствует стандартам качества, ее тоже надо завозить»,— говорит эксперт. Господин Узун считает, что импорт экономически целесообразен в тех случаях, когда российская промышленность может переработать импортное сельскохозяйственное сырье и экспортировать готовую продукцию. «Импорт нужен и для того, чтобы использовать наше географическое положение: покупать на Западе и продавать на Востоке, и наоборот»,— считает он. Господин Узун полагает, что пока серьезных изменений в сельском хозяйстве нет. Сельхозпроизводители закончили первый квартал с некоторым снижением прибыли, однако оно существенно меньше, чем в других отраслях, отмечает он. Но есть угроза из-за падения доходов населения. Хотя доля расходов на продовольствие в семейном бюджете возрастает, спрос на продовольствие уменьшается, что вынуждает сельхозпроизводителей сокращать объемы производства.

Однако пока российский аграрный сектор по прежнему зависит от зарубежных технологий.

Сергей Левин, директор по развитию бизнеса в России агротехкомпании Fermata, говорит, что с точки зрения инноваций в сельском хозяйстве России еще далеко до полного самообеспечения: c ростом объемов производства удобрений (от 20 386 тонн в год в 2015-м до 23 124 тонн в год в 2018-м) снижается количество отечественного семенного материала (62,7% при указанных в доктрине продовольственной безопасности 75%). Так, по мнению заведующей отделом исследований аграрных рынков ВШЭ Наталии Карловой, технологическое отставание отечественного сельского хозяйства приводит к сильнейшей зависимости российского АПК от зарубежных технологий. Основную роль в изменении данной ситуации, по мнению экспертов Россельхозбанка и НИУ ВШЭ, играют стартапы, которые занимаются цифровизацией всего процесса земледелия, логистики и продаж с применением беспилотной техники и технологий искусственного интеллекта (ИИ). Сегодня мировой сектор АПК, по мнению Евгении Серовой, директора по аграрной политике НИУ ВШЭ, это сектор с наибольшим инновативным фактором, то есть уровень и скорость внедрения инноваций здесь наибольший. Россия, при правильном внедрении и поддержке со стороны аграриев, способна конкурировать с мировыми техническими лидерами в области технологий АПК. Именно человеческий капитал и новейшие технологии помогут в будущем обеспечить продовольственную безопасность страны при любых глобальных вызовах.

Эксперты также говорят, что кризис станет катализатором процессов по укрупнению хозяйств и по их цифровизации.

Михаил Абовьян, бизнес-директор по сельскохозяйственной технике в России и Республике Беларусь ООО «СиЭнЭйч Индастриал Руссия», рассказал: «В начале 2020 года наши виды на рынок были достаточно оптимистичные. Мы не ожидали ни роста, ни падения. Предполагали, что рынок как минимум останется на уровне 2019 года. Более того, в январе и феврале мы убедились в правильности наших прогнозов. Розничная активность оставалась на уровне того же периода 2019 года, и ничто не предвещало беды. Из этого можно сделать вывод, что техника российским сельхозпроизводителям нужна. В конце февраля — начале марта рост курса евро и доллара внес коррективы в рыночную ситуацию. И мы увидели, что спрос резко упал. При этом замечу, что покупателей больше смущал не как таковой скачок курса, а высокая волатильность рубля. В ситуации неопределенности сложно делать такие крупные инвестиции, как в импортную технику. Вторая причина падения спроса — ограниченность бюджета сельхозпредприятий. Плюс ко всему некоторые хозяйства решают переждать и приостановить закупку техники до лучших времен. Если, конечно, состояние парка машин позволяет им провести все необходимые технологические работы». Господин Абовьян считает, что в перспективе пяти лет будет окончательно реализован тренд по укрупнению хозяйств, который уже начался. В 2020 и 2021 годах на фоне кризиса этот процесс ускорится. Одновременно с этим будет повышаться уровень автоматизации сельского хозяйства. «Думаю, в перспективе пяти лет могут получить распространение и полностью автономные решения, а цифровизация выйдет на новый уровень. Сегодня уже вошло в норму то, что техника предлагается не только с системами помощи оператору, но и с системами телематики, навигации, дифференцированного внесения удобрений и прочим. Я вижу, что многие фермерские хозяйства достаточно оперативно переходят на новые технологии. Что же касается числа игроков на рынке поставки техники, то не думаю, что оно изменится в меньшую сторону. Да, количество локализованных машин через пять лет будет намного выше, это неизбежно. Но рынок должен остаться открытым и предложение должно быть ассортиментным, чтобы каждый клиент мог выбрать то, что ему нужно»,— считает господин Абовьян.