Адаптация к ВТО: что делать?

Мы и до присоединения к ВТО, и после присоединения совершенно четко понимаем, что эта организация сегодня не играет той роли, которая ей приписывается. Как с демократией – она плохая, но лучше ничего не придумали. 

Рынок мяса очень интересно развивался последние годы – мы почти его потеряли в начале 2000-х годов, но затем благодаря ряду очень важных решений правительства, и финансовым возможностям бюджета, и здраво выверенной таможенной политике, и свободе принятия наших экономических решений мы добились существенного роста. Почти в 4 раза за 12 лет выросло мясо птицы, и в 1,5 раза - за последние 7 лет. Свинина – 60% роста. Это очень существенная цифра, учитывая то плачевное состояние, в котором находились эти отрасли в середине 2000-х гг. В этом году рост продолжается за счет интенсивного производства в сельхозорганизациях. Свинина дает в общем 10%, из них в сельхозорганизациях – 30% роста. Мы до сих пор имели свободу действий, которая теперь потеряна.

Нам говорят про равные условия работы в ВТО. <…> Не только в отношениях России с другими странами, но и в отношениях между различными странами никаких равных условий работы нет. Например, тарифные квоты для России, по которым страны привозят в Россию мясо, - 1 млн 364 тыс. т в год, и это до 20 года, при населении 140 млн. Для сравнения – Евросоюз: мясные квоты около 500 тыс. т на 500 млн населения. Сейчас подходят к завершению переговоры ЕС с Канадой о зоне свободной торговли, так вот там мясную группу отдельно выделили, опять-таки оставив тарифные квоты. 

Какая свободная торговля? Нет, потому что это ключевая группа, от которой зависит и растениеводство, и комбикормовая промышленность, и переработка, и т.д. Поэтому те, кто это понимает – а европейцы это понимают – они потому так и бились за эти льготные условия, потому что мясо – последний бастион при вступлении в ВТО.

А теперь, когда мы вошли, нам говорят про малый бизнес и т.д. Конечно, фермеры – это замечательно. Но концентрация производства мяса такова в мире, что несколько компаний мировых производят больше мяса, чем вся Россия, вместе взятая. Большое счастье, что за последние годы нам удалось привлечь инвестиции, а это более 300 млрд в птицеводство, более 300 млрд рублей – в свиноводство, более 100 млрд рублей – в переработку. И мы наконец-то увидели в конце этого списка несколько российских компаний, которые сейчас пока продолжают расти.

Что касается стратегии, то в этих условиях, рынок находится в некотором замешательстве. Мы не до конца понимаем, каковы же будут наши возможности по исправлению всех некорректных договоренностей, которые были достигнуты по мясу в дальнейшем <…>. Мы также не знаем, как будет проводиться единая (или не единая?) политика в Таможенном союзе, потому что Белоруссия все время настаивает на увеличении ввоза импорта свинины, хотя у нас уже общее экономической пространство. И Казахстан - с его фактическим отсутствием таможенного регулирования и практически прозрачной границей между Киргизией и коридором Китай-Киргизия-Казахстан. <…> Мы будем заниматься совершенствованием таможенно-тарифной политики с учетом не только ВТО, но и ТС, и соглашения о свободной торговле в рамках СНГ, которое тоже влияет на квотируемые товары, потому что фактически не регулируемый рынок. Мы будем настаивать на отмене тарифных преференций для экспортеров мяса, а Казахстан выступает против такой отмены. Это плохо, это не единая позиция. Конечно, надо пересмотреть тарифные обязательства и укреплять переговорщиков, которые все это физически будут делать.

Отрасли нужна дальнейшая консолидация и переход на индустриальные рельсы. К сожалению, от наших 90-х, когда фактически индустриальное производство прекратилось, мы постепенно уходим, повышая долю промышленного производства, а именно оно в конце концов будет максимально конкурентоспособно и наиболее устойчиво. ЛПХ будут уходить не только потому, что они неэффективны, но и из-за вопросов демографии, логистики, ветеринарных и прочих ограничений.

Нам говорят про глобализацию. Но глобализм, по мнению одного из финансовых экспертов, умер, и правительства занимаются тем, что на самом деле ограничивают движение товаров, в основном стараясь выйти на самообеспечение. Россия опоздала со вступлением в ВТО!

Что здесь важно? Стандарты безопасности. Это очень важный инструмент, которым все умело пользуются, или неумело. Поэтому нам нужно усиливать надзорные органы, Россельхознадзор, потому что его фактически довели до малоэффективного органа в последние годы после административной реформы. Это касается и ветконтроля на границе. Горячие головы предлагают снять ветеринаров с границы, оставить это делать таможенникам. Но это не только означает открытие наших границ для небезопасной, возможно, продукции, но это также сделает невозможным наш экспорт. Кто это предлагает, не понимает таких простых вещей.

Бизнес – он, конечно, подстроится. Но есть вещи, которые зависят исключительно от государства. Это повышение конкурентоспособности госуправления. Согласно данным швейцарского института IMD, 42-е место в рейтинге шестидесяти стран занимает работа нашего правительства. Непродуманные торговые льготы дают ложные сигналы. Сигналы должны быть четкими и неполитизированными. 

<…> Высокая эффективность не гарантирует конкурентоспособности. Я не буду вдаваться в цифры, но мы проделали исследование с американцами, и наши высокоэффективные предприятия ничем не уступают по показателям продуктивности, по производственным показателям. Но дальше все зависит не от нас. У нас дороже дизель, мы больше тратим на ветпрепараты, мы больше тратим на семя генетических компаний, у нас газ и электричество в ряде регионов дороже, чем в США. Это уже зависит не от нас, это политика государства. Сможет ли государство выполнять свои обязательства, которые записаны в бюджете, по субсидированию инвесткредитов. <...> В целом достаточно много вещей, которые нужно делать и бизнесу, и государству. Государство должно проводить грамотную и долгосрочную политику.