Расти быстрее рынка

Компания BASF в особом представлении не нуждается. Сегодня это крупнейший в мире химический концерн с оборотом почти 800 млрд евро в год. Штат его сотрудников насчитывает больше 111 тыс. человек. Штаб-квартира находится в Германии, а производственные кластеры расположены во всем мире.

Будучи лидером химического рынка, BASF ежегодно увеличивает объемы производства. Позиционируя себя как инновационную компанию, они инвестируют в науку свыше полутора млрд евро в год и постоянно находятся в поиске новых продуктов и решений.

Направлением Animal Nutrition концерн занимается уже более 30 лет. В этом сегменте BASF предлагает рынку витамины, каротиноиды, аминокислоты, ферменты, органические кислоты и специальные продукты для птицеводства и животноводства. Все они поставляются в Россию из Германии.

Широко известен в отраслевых кругах и наш сегодняшний собеседник. Руководитель направления кормовых добавок компании BASF в России и странах СНГ Сергей Власов работает в компании с 1996 года. Начинал он с позиции менеджера по продажам, поэтому кормовой рынок знает глубоко изнутри. При этом Сергей Власов является одним из самых инициативных участников кормового бизнес-сообщества и входит в рабочую группу по формированию отраслевого законодательства комбикормовой промышленности.


SN: Сергей, как выглядит сегодня клиентура BASF в разрезе по секторам АПК?
СВ: Основными потребителями наших кормовых добавок являются производители премиксов, хотя теоретически ими могут быть и комбикормовые заводы. Также у нас есть ряд продуктов, которые могут напрямую поставляться на птицефабрики и свинокомплексы. Например, это органические кислоты, которые традиционно очень широко используются для закладки силоса, для обеззараживания питьевой воды, а также для подкисления кормов и их консервации. Но наш ключевой рынок – это производители премиксов.

SN: Справедливо ли утверждение, что рост отечественного кормового рынка не бесконечен?
СВ: Когда мне задают вопрос, как растет российский рынок комбикормов, я для себя всегда беру обратную статистику. В России всегда можно было довольно четко проследить объем производства свинины, птицы, яйца и даже молока. Пересчитав их обратно через конверсию корма, я могу выйти на объем потребляемого в стране комбикорма. Это единственная цифра, которую сегодня можно взять за основу. Все остальные цифры, основанные на статотчетности комбикормовых заводов, разбросанных по просторам страны, далеки от реальности. Кроме того, большинство комбикормовых заводов сегодня существует внутри холдингов, поэтому отчетность они в принципе не предоставляют. А если брать в расчет их потенциальную возможность производства, получится слишком большая статистическая погрешность.

SN: Росстат в 2012 году насчитал 20 млн т произведенных в стране комбикормов, а независимые эксперты называют цифры вплоть до 30 млн. т. Какова будет Ваша оценка?
СВ: Если разбить потребителей по секторам и посчитать годовой объем через конверсию корма, я выхожу на цифры от 22 до 26 млн т. Но это только мясо птицы, свинина и яйцо, без молочного животноводства - его очень тяжело разбить на корм и комбикорм. Понятно, что какой-то объем производится и для КРС. Поэтому я думаю, что цифра в пределах до 30 млн т абсолютно легитимна.

SN: Как вы относитесь к деятельности и оценкам Росстата?
СВ: На мой взгляд, это те цифры, которые использовать нельзя. Профессионалы их использовать не будут, даже приблизительно. К своему удивлению, я не обнаружил ни одного исследования российского рынка кормовых добавок или премиксов, сколько-нибудь отражающего реальную картину. Я работаю на рынке с 1996 года, поэтому могу приблизительно оценить производителей премиксов – они являются более-менее прогнозируемым звеном. Далее объем производства премиксов можно пересчитать на отдельные компоненты. Или посчитать с его помощью объем производства и потребления комбикорма. Причем, как мне кажется, непринципиально, производится ли он внутри холдингов или отдельными комбикормовыми заводами. Комбикормщики старой формации все время напирают на объем производимого комбикорма. Я бы исходил из объемов потребляемого комбикорма, а где он производится – не так важно. По крайней мере, для понимания ситуации на рынке. Для меня существует несколько больших сегментов участников кормового рынка. Это поставщики кормовых добавок и производители премиксов, собственно комбикормщики, а дальше идет сегмент производителей мяса - птицефабрики, агрохолдинги. Хуже всего сегодня организованы те, кто производит премиксы или комбикорм. Однозначно заслуживает доверия статистика сильных отраслевых союзов – Росптицесоюза, Национального союза свиноводов, СОЮЗМОЛОКО. Отталкиваясь от их данных по производству мяса птицы, яйца, свинины и молока, кормовой рынок может себя ориентировать и позиционировать. По мнению одного моего европейского коллеги, весьма авторитетного человека, фактически в любой стране ЕС статистика производства комбикорма считается с погрешностью в 10-15%. У нас же погрешность значительно больше, чем в Европе. Но специалисты, давно работающие на этом рынке, всегда смогут подсчитать свою долю рынка и объем потребляемого в стране комбикорма и поставляемых кормовых добавок.

SN: Каковы перспективы роста российского кормового рынка?
СВ: Думаю, рост рынка мы будем просматривать от производства мяса и он будет абсолютно ему пропорционален. Вряд ли мы в ближайшее время будем экспортировать премиксы, БВМК и комбикорма. Это не очень удачная идея с географической точки зрения, и с законодательной у нас пока проблемы. Мы пока не являемся экспортером, так что перспективы есть ровно в том объеме, который сегодня нам рисует производство мяса. Поэтому я думаю, что в ближайшие годы мы будем видеть рост. Еще три года назад отечественные производители мяса, особенно флагманы, с опаской относились к российским премиксам. А сегодня можно наблюдать интересную тенденцию: с появлением на российском рынке серьезных отечественных производителей премиксов агрохолдинги стали соглашаться с тем, что качество наших премиксов не только не уступает, а иногда даже превосходит западные. Более того, нам еще предстоит ощутить эффект переноса производства того, что поставлялось из Польши, Германии, Голландии и Дании, на территорию России. Поэтому однозначно мы вырастем и в производстве премиксов, и в комбикормовом производстве. Предел, конечно, есть, но в ближайшие 2-3 года мы еще будем видеть рост. С одной оговоркой – если будут развиваться рынки мяса, яйца и молока. Что произойдет дальше – покажет развитие этих рынков.

SN: Как так получилось, что наши предприятия оказались конкурентоспособнее западных?
СВ: На этот вопрос стоит взглянуть исторически. Во-первых, большинство западных заводов было построено много лет назад. Соответственно, и технология производства у многих из них устарела. А требования российских производителей во многом выросли. Многие из наших агрохолдингов практикуют технологии производства мяса, которые могут позаимствовать наши западные партнеры, - и с точки зрения гигиены, и с точки зрения современности оборудования. Та же самая ситуация у нас в производстве премиксов. Есть очень достойные предприятия в Подмосковье, в Поволжье, на Северо-Западе, в Сибири, которые построены здесь с нуля и могут абсолютно серьезно конкурировать с западными производителями. И даже придерживаются более высоких стандартов, чем некоторые производители за рубежом.

SN: То есть они соответствуют требованиям европейских потребителей?
СВ: Абсолютно верно. Кроме того, российским агрохолдингам это важно, так как они убеждают отечественных и иностранных потребителей в том, что их мясо ничем не уступает, а зачастую и превосходит по контролю качества и безопасности производства поступающую из-за рубежа продукцию.

SN: Как Вы относитесь к ВТО?
СВ: Нам придется с этим жить. Здесь я ничего нового не открою и думаю, что мы еще почувствуем в будущем те проблемы, которые на нас падут. Но за производителей корма или премиксов я более-менее спокоен. Мне бы очень хотелось, чтобы российская мясная промышленность получила ту поддержку, о которой говорилось при вступлении в ВТО. Потому что на них это отразится в первую очередь, а они являются потребителями наших кормовых добавок через премиксы и комбикорма.

SN: А Вы не ожидаете сокращения клиентской базы из-за последствий нашего вступления в ВТО?
СВ: Думаю, она сократится. В ближайшее время мы будем видеть укрупнение крупных и уход с рынка небольших производителей, за исключением разве что известных брендов. Но даже они ради выживания будут вынуждены слиться с крупными. Мы получим еще большую консолидацию рынка.

SN: Преобладание крупных форм – это просто стадия или наша национальная особенность?
СВ: Это наш путь, и мы его осознанно выбрали. Таким путем идем не только мы: крупные предприятия присутствуют и в других странах мира. В Европе тоже есть крупные агрохолдинги – возьмите, например, крупнейших производителей мяса птицы в Германии с объемом производства до 1 млн т комбикорма. Да, действительно в Европе фермерство более развито, чем у нас. Но у нас сегодня такая структура развития АПК, со своими преимуществами и недостатками. Так что я думаю, что мы с этого пути уже не свернем.

SN: Малые формы хозяйствования в России исчезнут?
СВ: Россия будет прирастать крупными холдингами. Исчезнут ли фермеры, как класс, совсем – сказать очень сложно. Но, думаю, что вряд ли в ближайшее время мы увидим бурное развитие крестьянско-фермерских хозяйств.

SN: Вертикальная интеграция считается оплотом устойчивости и независимости. Укрупненному агробизнесу понадобится меньше господдержки?
СВ: Нет, они абсолютно так же, как и мелкие производители, зависят от тех цен, которые формируются на рынке. Нельзя забывать, что на Западе производство мяса тоже субсидируется, только косвенные субсидии, которые мы не всегда видим. А у нас субсидии зачастую более заметны, потому что они прямые.

SN: Способен ли наш агросектор когда-нибудь вырасти настолько, чтобы обходиться без субсидий?
СВ: Западные производители лукавят, говоря о том, что не получают субсидий. Это не так. Может ли в принципе сельское хозяйство существовать без субсидий? Это философский вопрос. Мы все хотим иметь максимально дешевый кусок мяса на столе. И в то же время мы хотим, чтобы он соответствовал нашим представлениям об экологичности. У нас в головах много взаимоисключающих факторов. Это всегда компромисс.

SN: Мы коснулись аспекта конкурентоспособности наших производителей. Европейские стандарты - насколько они нужны российскому потребителю?
СВ: Стандарт – это то, что дает производителю возможность гарантировать определенное качество и безопасность. И если сегодня Россия стремится превратиться из нетто-импортера в экспортера, внедрять стандарты необходимо. А для этого нужно соответствующее желание или необходимость. Вот когда мы вплотную подойдем к поставкам на экспорт – будет необходимость. На сегодняшний момент у многих предприятий это желание. Положительное желание. Я знаю ряд отечественных премиксеров и производителей корма, которые сертифицируют и стандартизируют свое производство. И они понимают, что это необходимость. И если сегодня это им, может быть, еще не очень нужно, то в ближайшее время они будут просто вынуждены их получить. А те, кто сегодня об этом не задумывается, могут опоздать. Предприятия, которые не задумываются о стандартах, чтобы правильно сертифицировать свое производство, с моей точки зрения, перспектив на будущее не имеют. Если сегодня предприятие в состоянии сбывать свою продукцию без стандартов, оно так может работать дальше, вопрос только в том, как долго. А это будет продиктовано уже рынком, а не желанием.

SN: Вы работаете в отрасли без малого 20 лет. Стал ли отечественный потребитель за это время более требовательным?
СВ: Однозначно! Он не просто стал более требователен, теперь он ожидает определенного качества и определенного стандарта. Приведу пример. Мы являемся одним из крупнейших производителей каротиноидов. Когда в 2000 году мы говорили с нашими потребителями о стандартизации цвета желтка, 10 из 10 улыбались мне в лицо. Говорить о том, что цвет желтка может быть определенного цвета и стандартизован по этому критерию, тогда было не с кем. Через пару лет на яичном рынке появились пионеры, которые вывели на рынок яйцо определенного размера и с четким цветом желтка. Сегодня существенная доля предприятий стандартизуют цвет желтка и размер яйца, потому что по-другому они не смогут выйти в крупную сеть. Это уже веяние рынка, мы больше никого не убеждаем, рынок сам к нам пришел с этим требованием. То же самое мы будем видеть и на рынке мяса, и на рынке молока. Иногда эти процессы длятся десятилетиями, и производитель, который не в состоянии так долго ждать, сам начинает продвигать этот процесс.

SN: Конкуренция на кормовом рынке растет до сих пор?
СВ: Думаю, любой производитель всегда сможет найти себе нишу на рынке. Вопрос только в том, какова она будет эта доля, сколько времени и усилий это займет. Как я уже сказал, на рынке премиксов сегодня работает порядка 15 производителей, каждый из которых имеет свою долю рынка. В то же время его нельзя считать полностью сформировавшимся - западные премиксеры до сих пор задумываются над строительством у нас своих заводов. С другой стороны, я четко понимаю, что и здесь будет идти укрупнение. Небольшие региональные производители премиксов вряд ли имеют долгосрочную перспективу существования на этом рынке. Их, видимо, постигнет та же судьба, что мелкие независимые птицефабрики и свинокомплексы. Либо они будут вынуждены слиться с кем-то более крупным, либо закрыть свое производство. А крупные становятся еще крупнее. Если взять четверку наших крупнейших производителей премиксов, то сегодня они закрывают более 50% рынка, и в дальнейшем эта тенденция будет только усиливаться.

SN: Как отразится на рынке старт строящихся сейчас лизиновых заводов?
СВ: На росте рынка комбикормов это не отразится. Просто один из компонентов, который производился за границей, будет производиться у нас в стране. Это однозначно положительная тенденция. Чего мы никогда не получим – думаю, это уже нереализуемо - это перенос сюда производства витаминов. По европейским масштабам Россия, несомненно, крупный производитель комбикорма и потребитель кормовых добавок. Но мы не являемся достаточно большой величиной для того, чтобы стоило переносить сюда производство витаминов. Разве что это произойдет лишь в случае волевого политического усилия. Я очень часто слышу фразу «зависимость от импорта витаминов». В мире несколько стран производят витамины на собственной территории (и то не весь ассортимент), но остальные 99% государств это не беспокоит. Поэтому я бы не стал нагнетать ситуацию. Да, действительно, с точки зрения продовольственной безопасности было бы комфортно производить витамины у себя. Но сегодня в мире нет ни одной страны с внутренним производством всего ассортимента компонентов современного комбикорма. И ни одна из стран в мире, наверно, не беспокоится по этому поводу так, как те, кто демагогично настаивает на том, что нам нужно срочно наладить производство витаминов в России, коль скоро при СССР оно было.

SN: Производить все самим невозможно?
СВ: Может быть, и возможно. Только нужно ли?

SN: Если витамины мы можем закупить за рубежом, то собственное отраслевое законодательство рано или поздно придется разработать. Что Вы думаете по поводу многострадального техрегламента ТС о безопасности кормов и кормовых добавок?
СВ: Техрегламент должен создаваться на основе тех законов, которые уже существуют в ЕС и в США, двух наших основных торговых партнеров. А мы пытаемся изобретать собственные, которые в нынешнем виде вообще не соответствуют европейским нормам (что меня беспокоит в первую очередь), не говоря уже о нормах США. Я считаю, что в этом заложена наша ошибка.

SN: Бизнес около двух лет формулирует свои замечания к техрегламенту. Куда делись старые наработки?
СВ: Этот вопрос задают и участники рынка. Непонятно, для чего создавать рабочую группу, чтобы потом кто-то вычеркивал ее предложения. Если техрегламент создается как некая законодательная база, по которой мы все должны жить, к интересам бизнеса прислушиваться необходимо. Тем более что бизнес в данном случае представлен не одной конкретно взятой компанией, а целым рядом производителей и поставщиков. То есть речь идет не о лобби компании, а о широком мнении участников рынка. Когда это мнение не учитывается в очередном варианте документа, возникает вопрос, для чего его вообще пишут.

SN: Сейчас рабочая группа больше не собирается?
СВ: Она собирается регулярно. С моей точки зрения, наша основная задача – добиться корреляции техрегламента законодательству ЕС. Текущая его редакция такова, что я в принципе не понимаю, чьи интересы он должен отражать. Если мы говорим сегодня с Россельхознадзором, он видит определенные проблемы в принятии такого техрегламента с точки зрения надзора. Если мы говорим с участниками рынка, они тоже видят проблемы, начиная от импорта отдельных субстанций и заканчивая производством готовых кормов. Если мы говорим о западных крупных производителях, к коим мы тоже относимся, то для нас принятие подобного регламента неизбежно обернется проблемами в части регистрации и распространения наших продуктов, которые давно зарекомендовали себя во всем мире и без которых невозможно произвести комбикорм – например, те же витамины. Если это осложняет поставку этих продуктов на российский рынок, возникает вопрос, для кого создается регламент? Возможно, этот вопрос немного риторический.

SN: Как текст учитывает вступление в ВТО?
СВ: С момента вступления в ВТО, насколько мне известно, никаких специальных поправок на этот счет не вносилось.

SN: И не будут?
СВ: А кто это должен инициировать? С моей точки зрения, это должна инициировать рабочая группа. На сегодняшний момент все, что она прорабатывает, направляется в Минэкономразвития или Минсельхоз. Проблема в том, что эти замечания не получают отражения в следующей редакции.

SN: Как разные ведомства встречают предложения кормового бизнеса?
СВ: У нас хороший диалог с Минсельхозом: мы видим поддержку и понимание своих поправок. Положительный диалог сложился и с Минэкономразвития, они тоже понимают возникающие у нас проблемы и готовы вносить наши изменения. У нас есть понимание с Россельхознадзором, тем органом, от которого зависит практическое исполнение техрегламента и то, как мы будем по нему жить. Мы полностью поддерживаем желание Россельхознадзора контролировать безопасность продукции и всегда готовы обосновать свое видение того, как и что нужно контролировать. А сегодня ряду участников рынка может быть выгодно отсутствие однозначного контроля, которое дает больше возможностей для недобросовестной деятельности.
Непонимание есть с нашими зарубежными коллегами, с которыми мы находимся, с одной стороны, в едином Таможенном союзе, с другой стороны, вполне может быть, что преследуем абсолютно разные цели. Главный вопрос – в том, насколько техрегламент будет соответствовать нормам стран основных импортеров кормовых добавок (России, Белоруссии и Казахстана). Это вопрос более глубинный и затрагивает интересы не только производителей комбикормов и кормовых добавок, но и производителей мяса. Сегодня Россия еще является нетто-импортером мяса, но уже всерьез рассматривает перспективы поставок мяса на европейские или мировые рынки. А тогда перед производителями неизбежно встанет вопрос отслеживаемости производства.
С ВГНКИ у нас была длительная дискуссия поводу регистрации БВМК. Как мне кажется, ВГНКИ понимают, о чем идет речь, и здесь дело, может быть, даже не в ВГНКИ, а в белорусских коллегах, которые предлагают регистрировать БВМК. Участники рынка полностью согласны с необходимостью регистрации отдельных кормовых добавок. Но все, что обладает переменной рецептурой, как-то: премиксы, БВМК и комбикорм, регистрировать не нужно, это абсурд. Рецептура меняется ежедневно, ежечасно, премиксеры производят сотни рецептур. Но когда мы договорились почти до всего, как вдруг было принято решение комбикорма и премиксы  не регистрировать, а БВМК - регистрировать. Сторонники мотивировали свою позицию тем, что там содержится белок, который нужно контролировать именно на этом этапе. Они никак не хотели понять, что регистрация не является методом контроля. Я могу принести один образец для регистрации, а поставлять продукт совсем другого качества. Если проблема в контроле, то нужно усовершенствовать контроль перемещения белка в России. Это и пограничный контроль, и контроль за перемещением внутри страны. Все это входит в обязанности Россельхознадзора. Мне кажется, здесь одна проблематика подменяется другой. Я не знаю, кто в этом заинтересован. Может быть, кто-то просто не понимает проблемы. Слава Богу, что Россельхознадзор ее понимает.
Серьезные и зарекомендовавшие себя участники рынка считают, что разработанный техрегламент должен быть таким, чтобы по нему можно было работать. Пусть он будет жестким, пусть будет повышен контроль качества, но требования, отраженные в данном документе, должны быть понятны и выполнимы.

SN: Возможен ли сценарий, что на уровне внутригосударственного согласования белорусы отвергнут все наши наработки?
СВ: Будем надеяться, что нет. Мы как участники рынка не приглашены на подобные совещания, что я, кстати, считаю большим недостатком. На ВГС представители трех стран принимают решения без участников рынка, поэтому мы точно не знаем, что там происходит, откуда исходит проблема, слышат ли они вообще нашу аргументацию.

SN: Какую роль в процессе регламентации играет Союз комбикормщиков?
СВ: Все участники рабочей группы являются его членами. Рабочая группа сформировалась на базе союза, хотя мы в этом плане, наверно, один из наименее организованных сегментов рынка. Производители птицы, свинины, молока и зерна очень хорошо представлены своими союзами. И для нас, с моей точки зрения, такая необходимость уже назрела.

SN: Способен ли этот союз ее реализовать?
СВ: В нынешнем виде, не совсем. Причина лежит на поверхности - сегодня в России, как и в Таможенном союзе, нет комбикормовой промышленности в том формате, в каком она существовала в советское время. Зато мы имеем ярко выраженную премиксную промышленность. Это организованный рынок, где мы четко видим производителя, который потребляет конкретные кормовые добавки, а затем поставляет свои премиксы либо на отдельные птицефабрики и свинокомплексы, либо на комбикормовые заводы. Это те компании, по развитию которых мы сегодня можем видеть развитие комбикормовой промышленности в России. Это связующее звено между поставщиками отдельных кормовых добавок и производителями животноводческой продукции.

SN: Мощное лобби уже состоявшихся отраслевых ассоциаций – это стремление бизнеса к интеграции или харизма их руководителей?
СВ: Думаю, в первую очередь это стремление самого бизнеса. Птицефабрик и свинокомплексов в стране сотни, а производителей молока – наверное, уже тысячи. Интеграция в союзы означает их желание каким-то образом влиять на происходящие в стране процессы. Чтобы перечислить крупных производителей премиксов, хватит, наверное, двух рук. Устоявшихся, известных, крупных производителей кормовых добавок, в том числе и незаменимых, тоже единицы. В этом одна из причин их разрозненности,  но это еще не значит, что ситуация не может измениться очень быстро.

SN: То есть у кормовиков есть шанс сплотиться, как это получилось у птицеводов и свиноводов?
СВ: Я абсолютно уверен, что это произойдет. Это вопрос времени, и, как мне кажется, оно наступает.

SN: Придут ли в Союз комбикормщиков агрохолдинги, чтобы решать вопросы, связанные с производством комбикорма?
СВ: Сегодня крупные агрохолдинги имеют собственное очень мощное лобби, и в состоянии решать те вопросы, которые их интересуют, на собственном уровне.

SN: Кто же виноват в неэффективном лоббировании интересов кормового бизнеса?
СВ: Крайнего искать не нужно, нужно подождать, пока рынок сам организуется так, чтобы всех участников рынка это устраивало. Например, сегодня у нас нет какой-то объединяющей структуры для производителей премиксов. Как мне кажется, сейчас премиксеров это не особо беспокоит. Не исключено, что пройдет полгода или год, и эта, с моей точки зрения, ошибка будет исправлена. Я не оговорился – это именно ошибка. Сегодня каждый из них решает проблемы для себя, а вместе это могло бы решаться и быстрее, и эффективнее. Поэтому эта идея все время где-то бродит, но, думаю, в обозримом будущем этот вопрос все-таки решится. Это произойдет, рынок сподвигает своих участников сплотиться над решением общих проблем.

SN: То есть все пойдет от бизнеса?
СВ: Да, однозначно. Насильно собрать кого-либо в клуб, союз, ассоциацию невозможно. Сегодня мы имеем ряд проблем, которые каждым участником рынка решаются единолично, и до тех пор, пока рынок не осознает, что надо решать проблемы совместно, мы будем эту ситуацию терпеть.

SN: Последнее время Союз комбикормщиков активно взаимодействует с Европейской ассоциацией операторов рынка кормовых добавок и премиксов (FEFANA). В чем практическая польза этого взаимодействия?
СВ: Это крайне важно. Участники рынка впервые вступают в диалог с западными ассоциациями. Мы начинаем лучше понимать, что там происходит. Это только первые шаги, поэтому они, может быть, еще не столь заметны. Но то, что это важно и абсолютно необходимо для развития российского рынка, – здесь даже вопросов нет.

SN: Есть у нас ли шанс стать полноправным членом этой ассоциации?
СВ: Я не вижу в этом сегодня необходимости. У нас сегодня нет необходимости влиять на европейский кормовой рынок, нам нужно формировать отечественный рынок. А пока он находится в стадии зарождения.

SN: Нередко участники кормового рынка обнаруживают стойкое нежелание делиться, в общем-то, вполне невинной информацией с отраслевыми журналистами. Чего и кого они боятся?
СВ: Думаю, что время, когда кого-то боялись, уже прошло. Мне кажется, здесь вопрос заключается в том, не даст ли та информация, которой я сегодня обладаю, какое-то конкурентное преимущество остальным. Думаю, в этом отражается какая-то незрелость рынка. Говоря начистоту, мы пока еще не умеем правильно обходиться с информацией. В западном бизнесе конфиденциальная информация на то и конфиденциальная, что не разглашается. А у нас подчас можно ее услышать, но передавать нельзя.

SN: Наверно, это в том числе культура бизнес-общения?
СВ: Давайте посмотрим правде в глаза. Возьмем, к примеру, Германию, где предприятия существуют абсолютно точно не в первом, а во втором, третьем или четвертом поколении. Это культура, которая сформировалась годами. И культура конкуренции в том числе. Если вы сегодня посмотрите на российский кормовой рынок, то ярким его отражением является выставка «Зерно-Комбикорма-Ветеринария». Как в хорошем, так и в плохом смысле. В первые годы в ней участвовали отдельные компании. Сегодня, когда я прихожу на эту выставку, я радуюсь тому, что есть такая выставка, которая, с моей точки зрения, формирует рынок и показывает его лицо. Мне очень приятно, что сегодня она развилась до таких масштабов, и я вижу, что предел ее развития еще далек. Людей, которые проработали 15-20 и более лет, на выставке единицы, и они все друг друга знают. Это тот самый рынок в первом поколении, который явился закладочным камнем для современного рынка. Большая часть участников выставки работает на рынке не более 10-12 лет. Потому что рынок только-только сформировался, и сформировался он на наших глазах. Конечно, у него, как и у любого быстро растущего организма, есть свои проблемы.

SN: Насколько справедливы слухи о противостоянии двух февральских агровыставок - «Зерно-Комбикорма-Ветеринария» и «Агроферма»?
СВ: Это абсолютно разные выставки. На «Агроферме» экспонируется все то, что связано с содержанием животных - доильное оборудование, оборудование для содержания птицы и др. На выставке «Зерно-Комбикорма-Ветеринария» вы увидите все то, что необходимо для производства и применения комбикорма – начиная от сырья и компонентов, оборудования и заканчивая технологиями кормления. У этих выставок, как мне кажется, очень разная структура посетителей. На «Агроферме» часто можно встретить молодых студентов, потому что там представлено много наглядных вещей, но вместе с тем туда приходят люди, которые непосредственно работают с животными. А на «Зерно-Комбикорма-Ветеринария» идут главные специалисты по кормлению, главные специалисты по закупкам, директора по снабжению. Они тоже работают непосредственно с животными, но они принимают решения за всю птицефабрику или за весь свинокомплекс, это совершенно другой клиентский слой. На сегодняшний день я не вижу прямой конкуренции между этими выставками. Было бы жаль, если бы они начали конкурировать. Это однозначно бы привело рынок в смятение, который и так сегодня достаточно дезинтегрирован.

SN: Какое у Вас осталось впечатление о последней выставке? На рынке действительно появляется что-то новое?
СВ: Конечно, появляется. Что касается BASF, мы каждый год выводим на рынок новые продукты. В этом году мы вывели на рынок новый адсорбент микотоксинов - продукт с торговой маркой «Новозил». До этого на российском рынке он был неизвестен, хотя это хорошо исследованный продукт с очень давней историей, поэтому мы называем его «платиновый стандарт». Более подробно об этом продукте мы будем рассказывать течение года. Рынок действительно получает через выставку новые продукты и доступ к ним. Информация в СМИ и реклама никогда не заменят личного общения с потенциальными клиентами. Я очень рад, что такая выставка проходит ежегодно; рынку в его сегодняшнем состоянии она необходима на ежегодной основе.

SN: О каких тенденциях развития кормового рынка можно заключить по выставкам?
СВ: На выставке «Зерно-Комбикорма-Ветеринария»  появление новых компаний и тенденций хорошо видно. Например, до последнего времени на российском рынке не было мобильных комбикормовых заводов, а два года назад они появились на выставке. Сразу же возник вопрос – а это тенденция? Никто не знает, это покажет время. Но можно однозначно сказать, что появление каких-то новых либо направлений в оборудовании или кормовых добавках лучше всего видно на выставке. Более того, как правило, уже через год виден эффект демонстрации на выставке. Новинки приживаются или не приживаются - такое тоже бывает.

SN: Инновации идут в основном с Запада?
СВ: Российские научные разработки однозначно присутствуют, хотя российская наука сегодня не в таком развитом состоянии, как бы нам всем хотелось. Как западной компании, нам, конечно, очень приятно представлять российскому рынку незнакомые ему продукты. Однако я с большим уважением и даже профессиональной гордостью отношусь к отечественным разработкам. Это очень здорово, что наша наука порождает новые продукты, а инновационные компании их подхватывают и начинают производить.

SN: А вы не боитесь конкуренции со стороны вновь приходящих игроков?
СВ: Объясню на простом примере. Компания BASF является пионером на рынке фитазы. Именно мы разработали этот продукт, а наш «Натуфос» - бренд, который говорит сам за себя. Выйдя с ним на российский рынок приблизительно в 2000 году, мы проделали титанический труд, объясняя рынку, как работает данный продукт и почему он необходим для производства. А последние два года я вижу обострение конкуренции на рынке ферментов и колоссальное давление со стороны вновь приходящих игроков. Очень приятно конкурировать на одном поле с именитыми и действительно интересными производителями. Но порой мы сталкиваемся с недобросовестной конкуренцией, когда некоторые компании, приходящие на рынок, копируют наши матричные данные и представляют их как свои. Это тоже вопрос развития и зрелости рынка. Ведь если вы берете матричные данные другого производителя и говорите, что у вас точно такой же продукт, это значит, что вы свой продукт не исследовали. А это значит, что реальную эффективность этого продукта вы не знаете. Это опасный путь, на который недобросовестные производители пытаются столкнуть производителей премиксов, мяса или комбикорма. Вот от этого я хочу предостеречь рынок. Не потому, что мы лучше, а потому, что наши продукты исследованы и мы точно знаем, что предлагаем. Отличительная особенность политики BASF – в том, что мы не предлагаем продукты, за которыми стоит просто красивая история. Все наши продукты действительно исследованы и научно обоснованы с точки зрения своей функциональности.

SN: Все исследования проводятся в Германии?
СВ: Мы исследуем свои продукты у себя на производстве, а также везде, где они будут впоследствии применяться. Кстати, это особенность российского рынка - несмотря на фундаментальные исследования за границей, российские потребители требуют, чтобы они прошли апробацию в России. Это, я считаю, очень даже неплохо. С одной стороны, это осложняет скорость выхода на рынок, а с другой - дает клиенту возможность еще раз убедиться в качестве того продукта, который мы предлагаем.


SN: Какие цели ставит собой российское представительство компании БАСФ на ближайшие годы?
СВ: Наша основная задача – удержание той доли рынка, которая у нас есть. Завоевав лидерство в ряде сегментов, мы стремимся сохранить в них свое первенство. Также мы ставим себе задачу расти вместе с рынком. И, если уж совсем амбициозно, – расти быстрее рынка. Сегодня мы имеем для этого все возможности.

SN: Каким Вам представляется АПК России к 2020 году – году окончания действия последней госпрограммы развития сельского хозяйства?
СВ: Я думаю, что к 2020 году мы получим четко структурированную, укрупненную структуру рынка, большая часть которого будет представлена агрохолдингами, а также четко сформировавшийся премиксный рынок, а с этими тенденциями и весь кормовой рынок станет более понятным и структурированным. Удастся ли сплотиться кормовому рынку в отраслевой союз? Это вопрос времени. Это произойдет в любом случае, потому что взаимодействие с законодательными органами требует работы через союзы, а не через отдельные предприятия.

Завершая наш разговор, я хочу выразить благодарность порталу SoуaNews за профессиональный подход и качественное информационное обеспечение кормового рынка. Надеюсь, что данный ресурс будет и дальше расти, помогая нам всем общаться и развивать рынок.

Возврат

Распечатать